Путь. Автобиография западного йога

В «Брентано» я разговорился на духовные темы с менеджером по продажам, который показал мне несколько книг Томаса Мертона, молодого христианина-протестанта, который перешел к римскому католицизму, затем стал траппистом [Траппист — член монашеского ордена, члены которого были известны своим аскетизмом и обетами молчания. — Прим. перев.]. Все это было довольно занимательным, но лично меня не привлекало. Меня влекла широта, универсальность учений Индии. Именно они завоевали мою приверженность.

Из «Брентано» я направился в другой книжный магазин на Пятой Авеню, в то время он назывался «Даблдей-Доран». Там я нашел целую секцию книг по индийской философии. Впервые я встретил такую коллекцию. Я жадно читал множество различных названий: Упанишады, Бхагавад-гита, Рамаяна, Махабхарата, книги по йоге. Я просмотрел все эти полки и вернулся к началу, чтобы изучить книги внимательнее. На этот раз, к своему удивлению, первой я увидел книгу, стоявшую лицевой стороной ко мне, которую с первого захода не заметил. Меня странно поразила фотография автора на обложке. Я никогда прежде не встречал человека, чье лицо излучало бы столько великодушия, смирения и любви. Я нетерпеливо взял эту книгу и вновь взглянул на название: «Автобиография Йога» Парамахансы Йогананды. Автор жил в Америке — в Калифорнии! Не этот ли человек может помочь в моем поиске? Я начал перелистывать книгу, и вдруг следующие слова привлекли мое внимание: «Посвящается памяти Лютера Бербанка, американского святого».

Американский святой! Но какая нелепость! Разве можно стать святым в этой стране «всемогущего доллара?» В этой материалистической пустыне? В этой… Я в отчаянии закрыл книгу и положил ее на место.

В тот день я купил свою первую книгу по индийской философии, однако не «Автобиографию Йога», а великолепный перевод Бхагавад-гиты сэра Арнольда Эдвина. В нетерпении я вез это сокровище домой, в Скарсдейл, где временно снимал комнату. В следующие несколько дней я с жадностью просто поглощал ее, чувствуя, будто парил в бескрайних небесах чистой мудрости.

Из всех людей тот наилучший, кто равно относится к доброжелателям, благодетелям, врагам, равнодушным, посредникам, завистникам, близким, а также к праведникам и грешникам [Бхагавад-гита 6: 9. Здесь, как и в других местах, приведен дословный перевод санскритских стихов Гиты; в английском оригинале автор цитирует поэтическое переложение Э. Арнольда. — Прим. ред.].

Какие чудесные слова! Испытывая трепет, я продолжал читать:

Я — источник всего, из Меня исходит все. Зная это, мудрые всем сердцем поклоняются Мне.

Тем, кто предан Мне, кто всегда поклоняется Мне с любовью, тем я даю буддхи-йогу (понимание), с помощью которой они приходят ко Мне. Из особой милости к ним Я, пребывающий в их сердцах, разрушаю сияющим светильником знания темноту, порожденную невежеством [Бхагавад-гита 10: 8, 10–11.].

Мои собственные сомнения рассеивались этими удивительными поучениями. Я теперь с полной уверенностью знал, что выбрал правильный путь.

На другой день после первого прочтения Бхагавад-гиты я возвратился в Нью-Йорк, намереваясь посетить Баулинг-Грин и узнать, не пришло ли какое-нибудь торговое судно. Я шел вниз по Седьмой Авеню по направлению к метро, вход куда находился на другой стороне следующего перекрестка, и тут вспомнил книгу, которую импульсивно отказался взять в предыдущий раз: «Автобиографию Йога». Когда в моей памяти вновь возникло то прекрасное лицо на обложке, во мне родилось сильное желание пойти и купить эту книгу. Но я решительно выкинул эту мысль из головы.

— Это вовсе не то, что я ищу, — сказал я себе, посмеиваясь. И добавил: «Подумаешь, американский святой!» И я решительным шагом направился в метро.

— Откуда ты знаешь, что это за книга, если даже не хочешь прочитать ее? — появилось возражение (не в виде слов, но безошибочное по смыслу).

— Нет! — повторил я. И затем привел доводы: — Мне надо отказаться от чтения книг; я уже и так слишком рассудочен. Кроме того, если я когда-нибудь стану отшельником, мне следует копить деньги, а не тратить их постоянно!

В этот момент я подошел к перекрестку. Я все еще шел в метро, когда почувствовал, что какая-то сила влечет меня повернуть налево, за угол и направиться к Пятой Авеню. Я никогда не испытывал ничего подобного. Пораженный, я подумал что, может быть, мне дают понять, что в этой книге есть что-то такое, что мне следует прочитать? Уже не сопротивляясь, я торопливо и с нетерпением зашагал в сторону «Даблдей-Дорана».