Путь Базилио

— Ну что ж, у меня и в самом деле есть замечания, — начал доктор. — Платы работают нормально, но дивергенция главной оптической оси снизилась до четыре ноль семь по ге-пе-и. Я считаю, фонят ионные головки[87]. Нужно восстановление активной части, а институт не выделяет фондов. У меня есть готовая заявка, и если вы меня поддержите…

— Это не в нашей компетенции… — сука немедленно включила задний ход.

— Что тогда вообще в вашей компетенции? — задал доктор сакраментальнейший из вопросов, обращаемых честными тружениками к проверяльщикам, указивщикам и прочим мучителям своим.

— Мы здесь из-за вашей компетенции, — вмешалась рыжеватая, остро пахнущая такса. Слово «компетенция» она умудрилась произнести с такой интонацией, будто у него предполагалась приставка «не», а то и чего похуже.

Когтевран слушал эту перебранку краем уха. Перед ним красовался в бесстыдной наготе заросший мозг Буратины. С которым вотпрямща нужно было что-то делать, что-то решать. Как назло — в спешке.

— Пап, — подал голос Буратина, — ну так чего?

— Тихо ты, — зашипел Фингал. Он как раз захватил крючочком особенно противный кусочек розового, но боялся задеть сосуд.

Легавая псица бурого окраса, слоняющаяся без дела по лаборатории, облокотилась на основание распределительной колонны трансфузора. Та покачнулась. Потревоженная установка недовольно загудела и выпустила в приёмную колбу рой мелких пузырьков.

Доктор Коллоди открыл рот, чтобы сообщить неуклюжей суке своё мнение о ней лично и о комиссии в целом. Но та тоже не дурочка была и начала атаку первой.

— У вас оборудование не закреплено! — сообщила она. — Мы обязательно отметим это в отчёте.

— Нарушение? — начальница хищно облизнулась.

— Согласно эксплуатационной инструкции, — максимально скучным голосом сообщил Карло Коллоди, — распределительная колонна трансфузора не должна фиксироваться во избежание биений при асемантических вибрациях. Пункт восемь дэ.

Фингал тихонько хмыкнул. В эксплуатационной инструкции к трансфузору не было никакого пункта восемь дэ, а выражение «асемантические вибрации» было само по себе образцовым примером асемантической вибрации, то есть бессмысленного сотрясания воздуха. Коллоди, видимо, рассчитывал на присущую сукам техническую безграмотность. Рассчёт был верен: псица заткнулась и от опасного прибора отодвинулась.

Когтевран тем временем решился. Он снял с полки банку с ферментами-растворителями, расщепляющими соединительную. На нейроны они тоже действовали, но не так сильно.

Коллоди это заметил и понял идею.

— Ты щипчики возьми и кору вот тут слегка отдери, — посоветовал он. — Там под ней самая дрянь прячется.

Фингал осторожно попробовал подцепить скользкий слой, но промахнулся и сильно сжал щипцами упругую извилину.

— Афтятя! — неожиданно ясно и отчётливо сказал Буратина.

— Чё? — Когтевран еле удержал колбу, немного раствора выплеснулось. Участок коры тут же побурел, как гнилой банан.

— С-скобейда, — прошипел Фингал, спешно заливая всё физиологическим.

Коллоди взял колбу, понюхал, сморщился: похоже, ферментуху забыли разбавить.

— Кто готовил вещества? — тихо спросил он птица.

— Склифосовский, — так же тихо ответил Фингал.

— Блядский фофан… Сегодня же выебу дурака, — пообещал доктор. — Раствор разбавь… Оп-паньки! — он внезапно повысил голос, так что Буратина содрогнулся всем телом.

Причина была, что называется, налицо. На поверхности мозгового вещества Буратины появилось коричневое зёрнышко. Секунду назад его тут не было.

— Тааак, — сказал доктор Коллоди, разворачиваясь к комиссии. — Должен сообщить вам пренепреятнейшее известие. У кого-то из вас, — он обвёл взглядом всю стайку проверяльщиц — блохи…

Суки с визгом шарахнулись друг от друга. Неуклюжая легавая толкнула плечом распредительный шкаф, тот недовольно загудел. На это никто не обратил внимания.

— Какие блохи? — булька выпучилась на Коллоди с недоумением несколько наигранным.

— Какая-то разновидность Ctenocephalides canis, — сообщил доктор. Голосом его можно было замораживать азот. — Один экземпляр сидит на нижней лобной извилине моего подопечного.

Псица дёрнулась было к столу. Доктор посмотрел на неё как на позорную волчицу. Та, однако, не убоялась и взгляд выдержала.

— Я должна убедиться, — сказала она твёрдо.

— Любуйтесь, — с отвращением сказал Карло и отодвинулся.

Булька подошла, внимательно посмотрела на бурое пятнышко, прекрасно видимое на фоне белеющих мозгов.

— Девочки, — сказала она, поворачиваясь к стае. — Я не спрашиваю, кто из вас нагулял эту гадость. На дезинфекцию идём сейчас же. Вместе со всем отделом. За ваш счёт. Вычту из зарплаты. У каждой. Все поняли?

— У меня нет блох! — взвизгнула немолодая пуделица и немеделенно почесалась под мышкой.

— А нас-то за что? Давайте разбираться! — борзо предложила борзая. Никто её не поддержал.

— Муся, — легавая повернулась к таксе. — Ты опять по подворотням шлялалсь?

— А чё я? Чуть чего — сразу Муся! — огрызнулась пахучая такса с какой-то подозрительной готовностью. — Да ты на себя посмотри! Ваще стыда нет! Ты волкам на помойке отсосёшь, манда васютина!