Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое (СИ)

– И эта же модульная конструкция скорее всего будет использоваться тысячи раз. Вопрос в том, есть ли возможность в «Астерре», в частности, в «Эмни-Терре» противопоставить нечто изобретательности китайцев? Я, разумеется, космополит в разумных пределах, и мне все равно, с кем возводить будущее, но некоторые идеи азиатов, знаешь ли… не до конца понятны. Некоторые представления о жизни… не до конца приемлемы. С европейцами бывает куда проще иметь дело.

Коринт ухмыльнулся.

– Я ценю твое доверие и смею заверить, что твоя искренность не будет использована против тебя, – промурлыкал он. – А то эта современная политика, уравнивающая всех и вся, запрещающая всем иметь личные вкусы и пристрастия, может раздражать, не так ли.

– Именно. – Симайди кивнул и уселся удобней.

– Мамочка очень, невероятно заинтересуется твоими представлениями о будущем Африки. Она сама, знаешь ли, твердо намерена остаться здесь. И преуспевать. Если это будет возможно с твоей помощью, она оценит это по достоинству.

– Я никогда не сомневался в ее целеустремленности, – согласно отозвался Симайди.

– Впрочем, если позволишь, Этьен, тебя ко мне привели не только идеи насчет футуристического градостроительства.

– Разумеется нет. Для начала позволь задать вопрос: что ты думаешь о Дейкстра? О его шансах на долгую и успешную карьеру во главе Лиги?

Пусть Коринт и был готов к этому повороту – он ждал его с того момента, как Симайди объявился в сети, но все равно: стоило тому заговорить, и у Коринта перехватило дыхание. От страха – немного, от возбуждения – чуть-чуть, и от тревоги. Отчего-то показалось, что на его плечи свалилась ответственность за что-то этакое, колоссальное. Если не будущее Африки, так «Эмни-Терры», Тессы и отчасти «Астерры» так точно.

– Что-то мне подсказывает, – осторожно начал Коринт, – что долгосрочность и успешность его карьеры зависит от слишком многих обстоятельств. Слишком многих, – подчеркнул он и криво усмехнулся, – чтобы можно было так просто говорить о ней. Ты так не считаешь?

– А как далеко готова зайти «Эмни-Терра» в поддержке Дейкстра?

– А он ее изыскивал? – не удержался и фыркнул Коринт. – Когда-то давным давно в прошлом году, считай, в прошлой жизни, Дейкстра был относительно миролюбив и даже позволял Тессе время от времени обращаться к нему. Не скажу, чтобы он был безупречно вежлив и относился к ней как к главе «Эмни-Терры» в первую очередь, а к привлекательной и харизматичной женщине во вторую, скорей наоборот. Но Тесса, и мы с ней, готова была смириться во имя общих целей. Повторюсь, это было в прошлой жизни. Давным-давно, иначе говоря. Затем случилось то, что случилось. Идеи об объединении Африки, о полной ее унификации, безо всех этих пришлых поглощателей ресурсов вроде твоего покорного слуги, лавинообразные изменения законодательства, и идея о поддержке Дейкстра вообще стала казаться нелепой. И я даже не представляю, чтобы даже если он и возжаждал поддержки Тессы, то обратился бы к ней напрямую – раз, и предложил взамен нечто ценное – два. Прости, я был слишком многословен. Надеюсь, я не утомил тебя.

– Напротив, – довольно улыбнулся Симайди. – Я рад, что за мою искренность ты расплатился твоей. В отличии от прелестнейшей Тессы и Дейкстра, в нашем случае принцип взаимности действует. Я очень рад.

Он помолчал. Коринт неторопливо потягивал вино, он собирался с мыслями. Или делал вид, что решался на что-то. Коринт поневоле развлекался его артистичностью, и иногда это было очень трудно скрывать. Но Симайди продолжил:

– А Лиоско?

– А что Лиоско? Умен, элегантен, неопределенен. Я иногда не уверен, что у него есть собственные устойчивые идеи. Идеальный министр иностранных дел, иными словами.

– Министр иностранных дел? Не генсекретарь? – Симайди похлопал по подлокотнику. – Хотя должен отметить, что твое мнение об отсутствии у него собственных устойчивых идей не так уж верно. Я имел честь познакомиться с ним поближе… значительно ближе. В последнее время, когда все мысли и разговоры в нашем кругу так или иначе сводятся к одному и тому же, как ты сам понимаешь. Для многих из нас грядет в некотором роде жизнеопределяющее время.

– Я чувствую это и в нашем отношении, – охотно поддержал его Коринт.

– Ну вот видишь. В таком случае нам будет проще говорить и дальше.

Симайди встал и зашагал по комнате.

– Ты говоришь, что познакомился с ним очень близко? – негромко спросил Коринт.

– Это не совсем точная формулировка, милый. Я позволю себе самонадеянно заявить, что узнал его куда лучше. Я общаюсь с ним достаточно плотно, но как ты сам понимаешь, мало кто доживает до его возраста, да что там – до моего и твоего тоже, не заведя верных и преданных соратников. Не так ли?

– Бесспорно.

– Впрочем, неважно. В любом случае, я имею честь время от времени выступать посредником в определенных делах, в которых участие доверенных лиц месье Лиоско может оказаться не совсем удачным решением. По разным причинам. Например, они могут быть слишком твердолобыми. Пристрастными и так далее.