Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое (СИ)

– Я бываю столичным жителем не больше двух недель в год, святой отец, – подмигнул Эйдерлинк. – Все остальное время я такой же бродяга, как и ты.

– Я не бродяга, – лениво возразил отец Амор. – У меня вон, есть дом. Четыре стены и крыша. И даже комплект посуды, – гордо добавил он.

– Это, разумеется, кардинально меняет дело.

– Разумеется, – самодовольно заулыбался отец Амор. – Я просто богач из богачей. Так тебе чего от меня надо в такую рань несусветную? У нас еще и солнце толком не встало.

Он придержал комм и попытался выглянуть в окно.

– А небо красивое, – тихо и с детской радостью прошептал он, – смотри!

Эйдерлинк слушал, как отец Амор босыми ногами шлепает по земляному полу, смотрел на иссиня-черное небо; Амор перемещал камеру от чернильно-черного к глубокому синему к ослепительной электрической лазури и к свежему розовому небу рассвета. Наконец экран заполнило лицо Амора – помятое после сна, небритое, со всклокочеными волосами – и сиявшее от счастья.

– Здорово, правда? – спросил он.

– Разумеется, – признал Эйдерлинк, хотя смотрел куда угодно, но не на экран во время небесной экскурсии.

Отец Амор понимающе улыбнулся.

– Ты не будешь против, если я начну собираться? – спросил он.

– Нисколько, – с готовностью ответил Эйдерлинк.

– Как дела? – задал отец Амор вопрос – тот, которого Эйдерлинк ждал и ради которого затеял этот сеанс. Потому что отец Амор действительно хотел знать, как дела у Яспера Эйдерлинка. Яспер начал рассказывать. Глупые приказы Лиги, которая не может определиться, реформировать ли армию в сторону централизации или больше рассчитывать на национальные армии; глупые решения чиновников пониже рангом, недотепы-подчиненные; странные игры знакомых, вроде Этьена Симайди Танья, который готов в каждом приезжем видеть шпиона, если это поможет ему заработать еще одну медаль. И так далее. Отец Амор умывался, брился, вручную молол и варил кофе – на газовой горелке, с сосредоточенным и почти благоговейным видом; затем он сидел на крыльце и пил кофе – и слушал Яспера. Время от времени задавал вопросы, уточнял кое-что, иногда успокаивал, когда Яспер начинал гневаться без меры. Эйдерлинк поглядывал на часы и злился: времени оставалось все меньше до того момента, когда отец Амор скажет привычное:

– М, прости, Яспер, но мне пора. Если хочешь, свяжемся ночью.

– Если будет возможность, Амор. Если не пошлют никуда. Ладно, бывай, до связи.

– Благословений, – тихо отозвался отец Амор, отключил комм – полностью, на кой бы ему эта штукенция в забытой богом и людьми деревушке, зато включил древненький радиотелефон – он был как раз самым надежным средством связи. Он сидел на крыльце, смотрел на небо, избавлялся от дурацких настроений, которые тяжелым, душным, огромным шелковым покрывалом окутывали его каждый раз после бесед с Эйдерлинком: надежды, радости, тоски, и этого желания забыть раз и навсегда насмешливое и многозначительное «Амо-о-ор», похотливо-паточное, язвительно-почтительное, и этого желания решиться на какой-нибудь дурной шаг, по сравнению с которым даже это решение отправиться в эту глушь казалось бы верхом благоразумия.

К плетню уже подбежали двое ребят, которые должны были помогать ему в приюте, громко поздоровались и повисли на заборе. Отец Амор помахал им, широко улыбнулся и встал.

========== Часть 6 ==========