Путь без иллюзий: Том I. Мировоззрение нерелигиозной духовности

Мне двадцать лет. Какие планы!
Я молод и силён, всё — впереди.
Мне тридцать, жизнь наносит раны
Но шепчет ум: к мечте своей иди!

Мне сорок лет, но мой итог ничтожен

Жизнь настоящая, конечно, впереди
То, как живу, с мечтой совсем не схоже,
Но шепчет ум: к любви большой иди!

Вот мне уж пятьдесят, но истинное — дальше

Оно — там, впереди, оно там, где нас нет.
Моя мечта, мой сладостный обманщик
На все вопросы каверзный ответ.

Да, эта жизнь — как ветхая одежда

Где радость бытия, где свежесть, где простор?
Но, слава Богу, есть ещё надежда
И не закончен наш с судьбою спор.

И жизнь моя внезапно обновится

И превратится в трепетный полёт
В живую рыбу вобла превратится,
И нищий, наконец, обогатится
И на большой реке растает лёд!

* * *

Пора, мой друг, пора, оставим упованья
Глубинной мудрости своей откроем дверь
Оставим позади бесплодные мечтанья
Здесь и сейчас живём, сегодня и теперь!

Как мне кажется, эти стихи являются определённым эмоциональным подтверждением того, что задаваемая в данной книге система ценностей и мировоззренческих координат даёт человеку надёжную опору и способствует благополучному прохождению через экзистенциальные кризисы.

* * *

Расхожее представление о ненужности и никчемности философствования немедленно обнаруживает свою несостоятельность, как только мы отходим от периодов спокойного течения жизни и обращаемся к экзистенциальным кризисам. Вот тут-то и обнаруживается вся важность наличия мировоззренческой опоры, наличия субъективно переживаемого смысла собственного существования. Если же человеку не удаётся во время такого кризиса обрести новый смысл жизни взамен утраченного, обрести новую внутреннюю опору — тогда исход трагичен. Самыми опасными с точки зрения суицидального риска являются (и это полностью подтверждает статистика самоубийств) именно периоды экзистенциальных кризисов. Если человек, находящийся в таком кризисе, не сумел произвести переоценку ценностей, не сумел переосмыслить свою жизнь и обрести для неё новый смысл — тогда, оказывается, он не способен дальше жить! В такое время нет ничего важнее гармоничного философствования. Если же человек претерпел неудачу в этом «философствовании», то он просто гибнет, не будучи способным продолжать далее жизнь, лишённую, с его точки зрения, какого-либо смысла и достойного содержания. Вот вам и никчемность «философствования»!

* * *

Как видим, философствование не нужно лишь тогда, когда оно не нужно, точно так же, как нет великой заинтересованности в пище у того, кто только что наелся до отвала. Когда мировоззрение сформировано, далее им пользуются, но не замечают и не уделяют ему специального внимания. Оно существует как незримый познавательный контекст практического бытия человека.

Однако справедливо и то, что философствование может носить и нездоровый характер. Потребность постоянно и бесконечно философствовать является разновидностью психопатологии (философическая интоксикация). Нормальным и здоровым следует считать философствование в периоды кризисов развития, когда старая мировоззренческая схема оказывается несостоятельной. Это уже упоминавшиеся подростковый период, возраст около пятидесяти лет и период подготовки к смерти.