Путь без иллюзий: Том II. Теория и практика медитации

1. наличие у учителя достаточно развитой интуитивной Мудрости-Праджни (экстраментальной способности познания);

2. наличие у него экстрасенсорных способностей, позволяющих диагностировать состояние энергосистемы ученика.

Только при совместном наличии той и другой способности учитель может считаться достаточно компетентным. Только в этом случае он может успешно руководить духовным развитием своих учеников.

Наконец, весьма большие сомнения и внутренний протест вызывает у меня информационный плюшкинизм[22] дзэн-буддизма коанов — жажда информационного накопительства, коллекционерская страсть к обладанию множеством духовных «истин». Я имею в виду сборники коанов. При этом мой внутренний протест связан не с духовным наследием древних мастеров как таковым, — безусловно, оно представляет великую ценность и заслуживает бережного и уважительного отношения. Скорее он вызван неправильным, с моей точки зрения, отношением к этому наследию, губительным для творческого самовыражения, для собственного взгляда на вещи, свежего и независимого.

Подлинное понимание играет разными формами выражения, не будучи привязано ни к одной из них. Как только мы видим привязанность к одной-единственной традиционной форме выражения глубоких трансцендентных истин — немедленно следует заподозрить отсутствие подлинного понимания, отсутствие интуитивной мудрости-праджни и её подмену магнитофонным умом. Интуитивная мудрость — это бьющий ключом неиссякаемый родник. Это постоянное творчество, постоянное обновление, играющее всевозможными формами выражения. Аналогии, метафоры, формулировки, примеры — всё это естественным и непринуждённым образом черпается из индивидуального опыта, всё это носит печать новизны, свежерождённости, яркости и сияния молодости. «Старые меха» уже не годятся — они уже не соответствуют современному менталитету. В сфере трансцендентального великие истины, чтобы получить новую жизнь, непременно должны быть выражены по-новому, в старых оболочках они постепенно задыхаются и умирают.

Риндзай-дзэн со скрупулёзностью коллекционера собрал в сборники различные коаны (парадоксальные речения, загадки и диалоги дзэнских мастеров). Но то, что было живым и свежим в тот момент, когда сходило с уст великих мастеров, ныне — всего лишь достояние истории. Сборники коанов (например, знаменитый «Мумонкан») похожи на коллекцию бабочек. Но это не живые порхающие бабочки, а давным-давно высохшие их трупики, в большинстве из которых не осталось ничего вдохновляющего.

Это очень хорошо понималось суфиями (мистическое направление ислама). Мудрые суфии высоко ценили главный принцип суфийского наставничества «Время, место, человек» (доктрина контекста). Этот принцип говорит о том, что слова суфийского наставника для того, чтобы быть высокоэффективными и способствовать духовному развитию учеников, должны отвечать указанным трём требованиям:

1. Человек.

Это значит то, что люди сильно различаются между собой и что каждому человеку требуется своё, индивидуальное наставление. Что годится одному — не годится для другого.

2. Время.

Очень важные и нужные слова учителя могут быть не восприняты учеником, поскольку были сказаны в неподходящее время, то есть когда он ещё не был готов к их восприятию.

3. Место (ситуация).

Каждая жизненная ситуация оказывает своё специфическое воздействие на человека, который в ней находится. Мудрый учитель терпеливо ждёт наиболее благоприятную для обучения ситуацию, находясь в которой ученик будет наиболее восприимчив к его наставлениям.

Действия и поучения чаньских мастеров, зафиксированные в сборниках коанов, полностью отвечали времени, месту, ситуации а также личностным особенностям ученика. Но с тех пор утекло много воды. Могут ли эти древние истории сейчас отвечать суфийскому принципу «Человек, место и время»? А если этот принцип не соблюдается, можно ли от них ожидать столь же сильного эффекта, как это было, когда эти слова произносились впервые?