Путь безнадежного

– Гнилую кровь, ваше высочество, – рискнул пояснить барон.

– Вы называете кровь короля Карла Третьего гнилой? Или это кровь Карла Второго, короля-воина, стала гнилой в ваших глазах, барон? – Георг не повышал голос, но под его взглядом могучий барон съежился и словно стал меньше ростом. – Вы забываете, что эта же кровь течет и в моих жилах. Может, следом дворяне решат, что и моя кровь прогнила, и захотят пролить и ее?

Принц, несмотря на свой высокий рост, был значительно ниже барона. Тот возвышался над ним крепостной башней, однако сейчас казалось, что это принц смотрит на барона сверху вниз.

– Мой принц, – только и смог выдавить из себя барон.

– Да, Седрик, я твой принц. Но разве не был я твоим учеником? Разве не ты учил меня чести, верности и рыцарскому достоинству? А сейчас мой учитель и наставник предлагает мне пролить кровь родного брата, короля, которому мы оба клялись в верности. Это выше моего понимания, Седрик. Я мог ожидать подобного от кого угодно в наши тяжелые времена, но только не от тебя. Разве не ты сам учил меня тому, что нет у нас ничего, кроме чести, и что лучше потерять жизнь, нежели лишиться чести? – Услышав такие слова, покрасневший барон шумно выдохнул и снова опустился на одно колено, низко склонив при этом голову. Принц подошел к столу и взял бумаги, привезенные бароном. – Честер, Бланше, Калу, Лансье – эти имена овеяны славой. Эти имена – сама верность и неразрывно связаны со славой Глинглока и глинглокских королей. А сейчас эти люди, знакомством с которыми я раньше гордился, готовы втоптать в грязь свои славные знамена. Нарушить свои клятвы верности и пролить кровь своего сюзерена – королевскую кровь. И с просьбой благословить их на это бесчестье они прислали ко мне человека, которого я считал воплощением дворянской чести. Человека, посвятившего меня в рыцари и являвшегося в моих глазах образцом глинглокского воина и дворянина. Как же ты мог, Седрик Тревор, барон Годфри, опуститься до такого бесчестия?

Принц снова повернулся к преклонившему колено барону и требовательно посмотрел на него. Словно почувствовав его взгляд, барон поднял голову. Лицо его было красным от переполнявшего его стыда, но глаза смотрели твердо. Твердо прозвучал и голос: