Путь Черной молнии 2

– О случае, почти двухлетней давности. Вот слушай: жил да был в одной зоне блатной. Нормально жил, всего ему хватало, да решил он с судьбой в орлянку сыграть. Попал он на крючок к начальнику оперчасти, да так сильно, что сорваться не мог, и стал работать на «кума». Авторитеты раскусили его, и однажды этот блатной был найден мертвым в уличном туалете.

Брагин заметил, как Воробьев изменился в лице и слегка заволновался. Затем, взяв себя в руки, проговорил:

– Ну, было такое, знаю я о том случае. Так, какой у тебя интерес к нам с Ирощенко?

– Если я не ошибаюсь, в том деле было трое исполнителей воли одного авторитета… – Брагин не стал называть имен, решив проверить реакцию Воробьева.

– Капитан, к чему этот ребус? Я все равно не понимаю, на что ты намекаешь.

– Да ладно, Александр, мне все известно, но хочу успокоить тебя, я не дознаватель и не следователь, и вашу с Ирощенко тайну я не собираюсь кому-то раскрывать. Это ваши минувшие дела, и меня они не касаются. Сейчас меня волнует другое обстоятельство.

Воробьев почувствовал душевный дискомфорт от подобной раскладки фактов со стороны оперативника, но решил узнать до конца, чем закончится эта «ломка». Но Брагин и не собирался давить на него, ему было необходимо вывести Воробьева на откровенный разговор.

– Александр, я понимаю, что с моей стороны все слова звучат неубедительно. Но… Чтобы ты доверился мне, я предлагаю встретиться с одним, близким тебе человеком.

– Подожди, подожди, командир. В чем я должен тебе довериться и кто тот – близкий мне человек?

– Потерпи три дня, я заступлю в следующую смену на круглосуточное дежурство, и ты обо всем узнаешь.

– Нет-нет, ты хочешь, чтобы у меня от любопытства «крыша съехала».

– Я еще раз прошу тебя, потерпи. На данный момент, единственное, что мне необходимо знать, это… – Брагин прищурился, интригующе поглядывая на Воробьева, – вспомни какой-нибудь случай в своей жизни, из которого будет ясно, кто все-таки хочет за что-то тебе отомстить?

– Капитан, я, правда, не могу припомнить.

– Кстати, если речь зашла о кровной мести, может так статься, твоим родным тоже не поздоровится.

– Ты говоришь о моей маме?

– Вполне возможно, я не исключаю такого исхода дела. Ты извини, что так много на тебя нагрузил. Сейчас тебя отведут обратно в камеру, а ты вспомни хорошенько, кто все-таки может быть твоим кровным врагом. И еще, Александр, прошу тебя, пока ни с кем не делиться о чем мы с тобой говорили.

Перед тем, как Воробьева водворить обратно в камеру, его посадили в бокс, поэтому нашлось несколько минут для обдумывания загадочной ситуации. «Кто мог написать такую маляву? Кому захотелось свести со мной счеты? Есть только один человек – это Аркан, но как он мог узнать, что я и есть тот паренек, встретившийся ему в тайге. Ладно, допустим, это он, что из этого следует…? А странная какая-то стычка у нас с азиатами случилась. Волчонок – понятное дело. Азиат не простил ему проигрыша. Дождался ночи и бросился на него с заточкой. Тут я его вырубил. Затем второй азиат кинулся на меня и хотел проткнуть… Что-то здесь не так. Из-за проигранной партии сразу двоих на ножи ставить… Тем более парней-азиатов на тюремный режим гнали по этапу, зачем им такие заморочки? Что-то не вяжется в этой истории. Может, мне «измена» катит? Наслушался историй про «мокрушников», которых подсаживают в камеры, а теперь мерещится, что потасовка с азиатами – это не случайность. Надо все-таки с Волчонком посоветоваться».

В шумной, многолюдной камере ни кому не было дела, зачем вызывали Александра и только один Волков, как-то особенно посмотрел на Воробьева. Вечером, когда людской гомон затих, и большинство мужиков улеглось спать, Волков решил поговорить с Александром и подсел к нему на шконку.

– Санек, я вот что думаю, может не случайно боженька свел нас в этой хате, не будь тебя, меня бы сейчас с номерком на ноге на том свете черти встречали.

– Причем здесь боженька?

– Взял он и нашептал кому-то из ментов, чтобы тебя именно в эту камеру бросили.

– Шутишь? А мне сдается, что это спецчасть перепутала, – предположил Воробьев.

– Да нет, я думаю, здесь совсем другое, такой перетасовкой может заняться другая служба, к примеру – кумчасть.

– Волоха, ты на что намекаешь?! – возмутился Александр.

– Так, Воробей, смени тон. Я хочу конкретно с тобой пошептаться… Ты меня от смерти спас, а я не привык оставаться в долгу и хочу хоть как-то тебя отблагодарить.

Волков достал из кармана куртки записку и протянул ее Воробьеву. Если бы среди ясного неба внезапно засверкала молния, и грянул гром, это явление не так бы поразило Александра, как прочитанная записка. Слово в слово текст походил на тот, с каким он ознакомился в кабинете капитана Брагина.

– Откуда она у тебя?