Путь Черной молнии 3

В криминальном плане, власти считали этот район неблагонадежным, а люди называли его – «Нахаловкой». В союзе, почти в каждом городе существуют свои Нахаловки, застроенные людьми в обход официальному разрешению администрации. Архитектором здесь считается сам народ, потому дома стоят беспорядочно и прилипают друг к другу. Связано это с катастрофической нехваткой жилья: люди, работающие на предприятиях города, живут и ютятся в общих бараках и всегда мечтают обзавестись благоустроенной жилплощадью, но очередь на получение квартиры продвигается медленно и некоторым молодым семьям вообще негде жить. Вот и приходится наскоро строить «засыпушки» из опилок и досок. На тот момент складывалось следующее: если появлялся новый дом, его необходимо было срочно оборудовать печкой. За выходные дни быстро строился домик и пока его возводили, мастер успевал сложить печь. В понедельник, когда с проверкой прибывало начальство и обнаруживало свежее строение, по приказу трактором дом сносили, но если над крышей виднелась труба, и из нее шел дым, хозяев оставляли в покое. Вот так, годами и десятилетиями создавались подобные районы, напоминающие собой густонаселенные трущобы. В Нахаловке, Бурлинке, Ельцовке, Каменке, скапливалось большое число уголовных авторитетов, и они из поколения в поколение передавали свой опыт подрастающей шпане.

Глава 4

В кругу новых друзей

Однокомнатная квартира числилась за Анатолием Брагиным. Иногда кто-нибудь из членов «Черной молнии» в ней отсиживался. Волков, после пребывания в колонии, помывшись в ванной, оценил благоустройство и комфорт. Пока Анатолий хозяйничал на кухне и накрывал стол в комнате, Александр решил уединиться с Владимиром на балконе и поговорить с глазу на глаз.

– Волоха, помнится в транзитке ты мне рассказывал, что Аркан вероятно погиб, а на самом деле ты знал, что он жив и прячется где-то в городе.

– Я понял, на что ты намекаешь. Нет, Санек, я уже давно ничего о нем не слышал.

– Знаешь, что меня сегодня насторожило.

– Наверно фраера, что у входа крутились, может они кого-то другого ждали. Хотя, я поинтересовался в спецчасти, и мне сказали, что сегодня я один освобождался.

– Меня другое беспокоит, если Аркана нет, то кому было нужно тебя встречать?

– Близких друзей у меня нет, а от помощи других я отказался.

– А если все-таки Аркан послал людей. Он знает о твоей родне в Алтайском крае? Володь, я беспокоюсь, если тебя начнут искать в немецком поселке, то выйдут на нас с Аленкой.

– Точное место никто не знает, а искать по всему краю не реально. Не переживай, если что, я тебя прикрою. Сань, я понимаю, что ты в нелегале и, похоже, у тебя фамилия другая. Верно?

– Ты догадлив, хотя это естественно.

– В Новосибе совсем стало невмоготу19?

– Да, есть проблемы.

– «Зимогоры» одолели или мусора на хвост присаживаются?

– Или.

– Понимаю. Что поделать, Санек, не жизнь такая, мы такие. В тебе запала еще много, на все хватит, потому ты такой шустрый. Я смотрю, ты таким же остался, непримиримым, справедливым. Ты вообще, чего-нибудь или кого-нибудь боишься?

– Я же не дурак, это они ничего не боятся кроме укола «серянкой20». Конечно, я опасаюсь за родных, друзей, если с ними что-то случится, для меня это будет тяжелейшим ударом. Знаешь, что я думаю, когда-нибудь наше везение пересечется со страшным испытанием, а нам уже довелось пережить такое время. Возьмем, к примеру, Аркана, как бы он себя не называл, но, по сути, он бандюга и беспредельщик и окружал себя такими же отморозками. Направил бы он свои помыслы и действия против государства, мое отношение изменилось бы к нему в корне, но на порядок, он оказался просто ничтожеством. Постоянно обижался, как ребенок и вымещал злость на других. Мы защищались, и заметь Волоха, способы избирали разные. Аркану всегда везло, он умел избегать неприятности. Он не глупый человек и будь помилосерднее, его жизнь была бы совершенно другой. Для нас Аркан, как бы остался в прошлом. Сейчас для всех нас настали тревожные времена. Володь, ты извини меня, я пока не могу говорить тебе о кое-каких вещах, немного погодя, ты сам все поймешь. Ты не обиделся?

– Сань, да брось ты, я же не малолетка, чтобы вестись по всякому поводу. Сочтете нужным, сами скажите, а нет, так ведь не время еще. Как я могу на тебя обижаться, когда все годы, что мы знакомы с тобой, я видел от тебя только добро и ты уже заметил, я отвечал тебе тем же. В нашем роду подонков не водилось и воспитан я совершенно иначе, потому своим близким и знакомым подлости я никогда не сделаю.