Путь "Чёрной молнии"

Так вот, пацаны! Мужики! Я не пойду на поклон к власти, а это значит, что путь у меня один — в преисподнюю, и тянуть вас за собой я не хочу. Не считайте, что вы должны поступить так же, как я. Вы — никому ничего не должны. Я решил стоять до конца — это мой выбор и мне не стремно заканчивать свой путь на баррикадах. Пусть сейчас каждый из вас решит для себя: кто откажется, идите в отряд, — он махнул рукой в сторону деревянных бараков, — а кто останется со мной, почту за честь стоять рядом с вами, мужики!

Молчание повисло над толпой заключенных. Действительно в этот момент каждый проверял себя на прочность. Вопрос стоял ребром «или — или», третьего не дано.

Молодежь в основной массе перешла на сторону восставших, а мужики стали делиться на группы: кто переходил к бунтующим, а кто с понурой головой шел в сторону деревянных бараков.

Не всем предложение — продолжать бунт, пришлось по душе, многие просто боялись и не хотели тяжких последствий.

Воробьев обратил внимание на трех парней, державшихся особняком, но перешедших на сторону бунтарей. Ими оказались обиженные — это те мужики, которых Пархатый приказал своим шавкам опустить. Они сделали свой выбор. Сашка кивнул им одобрительно.

В тот момент никто не знал, что ночью, после прекращения боевых действия с обеих сторон, опущенные мужики нашли Горелого и его приятелей, принимавших участие в их унижении. Они забили их до смерти железными прутами и оттащив трупы к кочегарке, основательно завалили углем. Затем долго разыскивали по обеим зонам Пархатого, а когда нашли его в промзоне, оглушили по голове. Главный из них — Толик, когда-то, прочтя исторический роман Александра Дюма «Графиня де Монсоро», запомнил одну из сцен казни. Посоветовавшись втроем, они с превеликим удовольствием решились на экзекуцию. «Не убивать же эту тварь сразу, — решили парни, — пусть помучается».

Они унесли тело Пархатого в один из цехов промзоны, нашли мешок, в который засунули своего обидчика, и как писалось в романе Дюма, подобрали трех оголодавших кошек, прижившихся в цехе. Подтащили мешок к большому квадратному баку с грязной водой, предварительно засунув туда обезумевших от страха котов, завязали и бросили мешок в воду. Видимо кошкам действительно, как писалось в романе, не понравилась сырость, и они начали искать выход. Что случилось потом, никто не знал: мужики покинули это ужасное место с чувством выполненного долга.

Глава 40 Решающая схватка

Генерал Зыков находился в управлении в своем кабинете, за длинным столом сидели оперативники отдела КГБ, работники различных служб.

Оперативный штаб по разрешению задачи, связанной с бунтом в колонии общего режима, работал на всех оборотах. В целом подготовка нового штурма была закончена. Ошибки, допущенные в ходе операции, были выявлены. Путем слияния информации, обстановка складывалась следующим образом: без разрешения Москвы на применение огнестрельного оружия, начинать новый захват бунтовщиков не было особого смысла, подставлять военнослужащих под бомбы и ломы заключенных, руководство управления больше не могло.

Бунт перешел в другую фазу, и проблему можно было решить только с вмешательством спецподразделений. От управления КГБ были присланы два армейских снайпера, и в данный момент они облюбовали позиции на дальних рубежах. Пока стрелки только наблюдали за передвижением осужденных в колонии и намечали себе основные цели. При получении приказа они готовы убрать главных зачинщиков бунта. Так же был задействован профессиональный фотограф, снимающий с разных мест на расстоянии. Он фиксировал всех, кого замечал в организации боевых групп заключенных.

Генералу и майору КГБ доложили, что после собрания осужденных на плацу, примерно одна треть ушла в деревянные бараки, и осталась там, остальные же: рассредоточились по обеим зонам.

Примерно шесть-семь основных зачинщиков можно убрать с помощью снайперов и начинать штурм, но все упиралось в решение московского управления ИТУ, а так как бунт мог принять политическую окраску, то организаторами мятежников будут заниматься органы КГБ.

Майор Бортников, сидя радом с генералом, про себя размышлял: «Если среди осужденных будет много жертв, за это должен будет кто- то ответить, а именно тот, кто отдал приказ применить огнестрельное оружие. Тяжело и долго принимались подобные решения. Не мудрено, что уже на следующий день «Голос Америки» вещает по всему миру о сатраповских действиях Советских властей в той или иной колонии, — майор оглядел офицеров, как бы опасаясь, что его мысли кто-то может угадать, — Эх! Система перестраховщиков: равнение на главного, что он прикажет, то и будет исполнено. Он глубоко вздохнул и вслух сказал генералу: