Путь диких гусей

Масса чувств овладевала Едигиром, наблюдающим сверху за сечей. Ему хотелось кинуться самому в первых рядах на врага. Хотелось кричать в исступлении при виде трусости и нестойкости сибирцев! Хотелось рубануть отступающих и заставить их повернуть обратно.

Но рядом с ним неотлучно находился Рябой Hyp, который лишь грыз крепкими зубами конец плетки и сводил к переносью брови, постоянно усмехаясь чему-то своему.

— Что же они так?! Что же… Трусы… Презренные трусы! — прокричал Едигир и ударил коня пятками, намереваясь сорваться по склону холма и кинуться на степняков.

Но Рябой Hyp вовремя поймал его повод и придержал, посоветовав:

— Хан, ну, хан, нельзя же так… Остепенись! Ничего сейчас не изменишь. Вспомни, о чем говорили вчера.

Но Едигир грубо вырвал повод из рук неусыпного охранника и крикнул прямо в лицо тому:

— Стой здесь и смотри, как твой хан будет умирать, — и поскакал по склону.

Hyp вздохнул, поправил стальной шлем на голове и направился следом за ханом.

Сибирским стрелкам удалось остановить неудержимый порыв конницы, возглавляемой самим Кучумом. Те отъехали чуть дальше от холма и, перестроившись, поджидали спешащую к ним пехоту. Вместе с пешими воинами гордо ехал и Соуз-хан, окруженный десятком человек личной охраны. Судя по всему, он до сих пор даже не удосужился достать из дорогих, обшитых золотыми нитками ножен длинную саблю. Он отсиделся за плетнем, когда Алтанай с Сабанаком рубились у лагеря с сибирцами, а когда последние побежали прочь, то Соуз-хан степенно выехал на Княжий луг и не спеша поехал к холму, надеясь, что с его земляками уже покончено.

Отдельно от всех держался Вэли-хан, также до сих пор не вступивший в схватку. Это заметил Кучум и взмахом руки подозвал его к себе.

— Хан знает, как обойти холм и подняться на вершину?

Вэли-хан молча кивнул.

— Тогда возьми десяток своих нукеров и займи его.

Ничего не ответив, старый хан повернулся и поехал в сторону от места сражения, окликнул своих нукеров и с нехорошим чувством внутри направился выполнять очередное приказание Кучума.

Едигир собрал вокруг себя всех главных беков и надеялся своим примером увлечь испуганных первой неудачей воинов на решительную схватку.

— Мы войдем в них железным кулаком, как нож в овечий сыр. Мы сделаем с ними то, что им удалось: расколем их пополам и загоним в реку. Вперед, храбрые беки! Я поведу вас!

Рябой Hyp, подъехавший следом, поглядел на небо и увидел, что небольшие тучки, которые утром лишь одиноко проплывали, гонимые сильным ветром, сейчас увеличились в числе, набухли, раздались и полностью закрыли небосвод. Он хотел сказать об этом Едигиру, который был занят лишь сражением и не обращал внимания на изменения в небе.

Нур хотел посоветовать хану отложить бой, отойти на вершину холма и, собрав силы, неожиданно ударить по степнякам. Те не решились бы штурмовать высокую гору, и удалось бы выиграть время, воодушевить павших духом. Но Едигиру, как всегда, не терпелось закончить начатое. Он верил в успех. И Hyp не решился перечить, а лишь, тяжело вздохнув, обнажил саблю и встал сбоку от группы съехавшихся вместе беков.

Лучники расступились, пропуская вперед своего хана, за которым поскакали и его друзья-одногодки, с которыми он вместе рос и не раз ходил в походы. Нахлестывая коней, они врезались стремительно в ряды степняков, и звон боевого оружия огласил Княжий луг.

Кучум, угадав намерения сибирцев, растянул свою конницу по лугу и торопливо бросил Алтанаю:

— Пропустить их в середину, а потом… — И свел обе руки вместе, будто охватывал горло противника.

Конь Едигира с размаху налетел на неплотные ряды степняков. Двоих он опрокинул навзничь, одного достал саблей. Следом за ним скакал Умар-бек с тяжелым копьем в руках. И он проткнул степняка, бросившегося на Едигира сбоку.

Слева от хана рубились Качи-Гирей и Ураз-Бакий. Качи-Гирей вращал саблю над головой и после каждого удара тяжело выдыхал воздух, как делает лесоруб, ударяя по стволу. Чуть сзади теснили степняков остальные беки, увлеченные Едигиром.

И показалось, что противник дрогнул. Часть воинов повернула коней и поскакала в глубь Княжьего луга. Другие отъехали чуть в сторону, образовав полукруг.

Рябой Hyp, сузив глаза, окинул поле боя и понял, что хитрющие степняки опять приготовили для них ловушку. Привстав на стременах, он закричал:

— Хан, не заходи далеко! Ловушка! Но не услышал его слов, подхваченных порывом ветра, радостный Едигир. Враг дрогнул! Он почувствовал это и погнался за степняком на рыжем жеребчике, торопливо убегающем от него. Тот кинул легкий дротик, чуть задевший коня. Едигир привстал на стременах и коротким взмахом настиг его саблей прямо по дряблой шее. Голова у того дернулась, и руки выпустили поводья, весь он повалился куда-то вбок.

— Готов! — радостно прокричал Едигир и натянул поводья, оглядываясь по сторонам. И тут же на него наскочило с десяток человек, выставив вперед копья, пытаясь достать саблями. Хан закрутился на месте, отбивая удары, встречая их щитом, уклоняясь от копий.

— Hyp! — закричал он во всю силу легких. — Рябой! Ко мне!