Путь диких гусей

Кучум мрачно поднимал на него лобастую голову и, ничего не объясняя, говорил одно и то же:

— Сибирь наша. Что еще? Отдыхай. Сам говорил, что устал. С кем ты воевать собрался? Где видишь армию? Где?

— Да нигде не вижу… — мямлил башлык, — но делать-то чего?

— Отдыхайте. Пейте, ешьте, спите.

— Спите… — повторял за ним Алтанай, — сколько! можно спать? — и уходил ни с чем.

Так продолжалось почти каждый день, и неизвестно сколько бы еще тянулось, если бы не выпавший в ночь снег. Воины собрались группами и, уже не скрывая своего недовольства, громко выкрикивали:

— Мы не согласны тут замерзать! Пошли обратно домой!

— Где обещанная плата? За что дрались? Кто нам заплатит?

— Пусть хан скажет что он задумал!

— Где хан?! Позвать его сюда!

— Не желаем больше ждать!!!

Обеспокоенный Алтанай влетел в шатер, где Кучум уже натягивал поверх кольчуги стальной панцирь, готовясь выйти наружу.

— Какая колючка им сегодня под хвост попадает зашумел встревоженный башлык, — так просто их не удержишь, Надо выйти к ним.

— Сам вижу, — зло бросил тот, — собери всю охрану и надежных людей возле моего шатра. Дело, видать, жаркое будет.

Алтанай исчез, кинувшись по городку сзывать верных ему и хану людей. На шум уже спешили Сабанак, его друзья. Подошли и несколько шейхов из тех, что постоянно были в Кашлыке. Остальные же ходили из селения в селение, пытаясь обратить сибирцев в истинную веру.

Общими усилиями стали успокаивать расшумевшихся воинов. Из шатра показался наконец и сам Кучум. Он молча постоял перед толпой своих воинов, вглядываясь поочередно в их лица, а затем, широко улыбнувшись, как после хорошего обеда, спросил:

— Чего шумим, славные воины?

— Обратно хотим, домой!

— Когда платить станешь?!

— Снег вон уже, а у нас ни одежды, ни корма для коней нет.

— Надоело без дела сидеть!

— Сколько еще тут нам мерзнуть?!

— Мы в поход шли, а не тебя стеречь! — угрожающе крикнул кто-то сзади.

Но главное требование бунтовавших было, чтобы хан выплатил им положенное за поход, как и условливались с самого начала.

Кучум чуть помолчал, дожидаясь, пока крики стихнут, и все с той же улыбкой сказал достаточно громко, чтоб слышали и стоящие в задних рядах:

— Дед мне как-то рассказывал, когда я еще совсем мальцом был. Пошли они так же вот в поход на соседнего хана. Я уже не помню, как того хана и звали, давно это было. Разбили его, дворец его заняли, весь гарем взяли, богатства его поделили. Все довольны. Пошли обратно. Домой, значит. Там один отряд идет, здесь другой. И что вы думаете? Хан тот уцелел, отсиделся где-то и налетел ночью на их отряд, вырезал. Потом на другой. И так поодиночке и перерезал почти всех, — Кучум ненадолго замолчал, оценивая реакцию слушателей, которые совсем не ожидали от него подобного, а потому слушали, приоткрыв рты и не перебивая хана. — Ну, дед-то мой спасся. У него воины хорошие были и кони быстрые. Ушли от погони. Почти никто из того похода назад и не вернулся. Почему, я спрашиваю? Да потому, что главного врага они не схватили, не раздавили гадину. А мы с вами как? Пойдем обратно, а сибирцы-то в спину и ударят, перережут всех, как ягнят.

— Ты, хан, сказки нам тут не рассказывай, — послышался чей-то злой и срывающийся голос сзади, — ты их своим детишкам расскажи. А нам лучше ответь, когда платить будешь.

— Платить, требуем оплаты! — заорали со всех сторон.

— Дурьи вы головы! — сорвался также на крик Кучум. — Ну, заплачу я вам всем, а вы их тут же пропьете, в кости просадите, а с чем домой пожалуете?!

— То наши заботы, — отвечал все тот же злой голос, — мы не считаем, как ты свои собственные деньги тратишь.

— Вы еще десять раз спасибо мне скажете, что не выдал вам сразу, — попытался Кучум воззвать к голосу разума.

— Давай деньги!! — почти в одну глотку заорали собравшиеся.

Алтанай с Сабанаком и юзбашами, стоящие почти плотную перед ханским шатром, положили руки на сабли, готовясь выхватить их, как только ряды бунтовщиков придут в движение. Но Кучум все еще надеялся закончить дело миром.

— Вы не даете мне договорить, а уже орете, как стадо баранов. Молчать, когда с вами хан говорит! — неожиданно закричал он на весь городок тонким визгливым голосом. — Молчать! А то получите у меня мешок с дерьмом!

Его крик заставил замолчать бунтующих и остановиться, не доходя до шатра буквально несколько шагов. Но все тот же голос упрямо произнес:

— А ты нас не пужай, мы уже пуганы…

— Цыц! Я вам сказал! Вы поначалу уговор выполните, а потом уже оплату требуйте. Забыли про уговор?

— Какой еще уговор? — спросил здоровенный детина с черной свисающей клочьями бородой, с добродушными по-детски глазами.