Путь дипломатии

— Нажу, — сказала Тьюна, — нам не следует быть слишком откровенными с Имитоной, у меня такое чувство, что…

— Она скоро предаст нас, — закончила за нее Нажуверда.

"Тьфу ты! И тут она меня опередила!" — с раздражением подумала Тьюна.

— Тьюна, не злись, мы всего лишь разные грани одного разума: я — старость, ты — молодость, Имитона — детский возраст, когда человек не думает головой, а живет одними инстинктами и часто совершает глупые и смешные ошибки.

— Но как нам быть? Она разболтает о наших планах.

— Уже разболтала, — последовал флегматичный ответ.

— Да, что ты! — всплеснула руками Тьюна.

— Да, она хочет погубить змея, — с потрясающим спокойствием сказала Нажуверда.

— Надо остановить ее.

— Нет, Тьюна, пускай идет — нам это на руку. Вот увидишь!

Глава 12 Война и любовь/из книги воспоминаний трактирщика/

В наши руки досталась неожиданная удача — в Тарэйн прибыли две подводы с золотом!

Капитан Лордос, оставленный там комендантом, долго не мог прийти в себя, когда ему доложили об их странном появлении. Он сообщил новость в Мириндел. Болэф к тому времени возвратился в Тарэйн, приведя с собой основные силы, вызвав меня туда же из Коладона. Гилика приняла решение ехать со мной. Ей явно не сиделось на месте.

— Что это за золото? — недоумевал граф.

Я тоже был несколько озадачен — человек, который сопровождал груз, был мне знаком — я видел его однажды у Рантцерга. Он был в явном замешательстве, когда понял, что попал в ситуацию, о которой ни он, ни его хозяин даже не помышляли.

Видимо, Рантцерг подумывал о том, чтобы часть своих богатств рассредоточить из Мэриэга в другие более надежные места для хранения. Хотя Тарэйн, находясь на границе Ларотумского королевства, выглядел не слишком надежным местом для этого.

Но, похоже, у нашего набларийца дела пошли из рук вон плохо, если он стал в спешке вывозить из столицы все свои капиталы, не опасаясь приблизиться к границе враждующих королевств.

Эти деньги мы рассматривали как военную добычу. Боюсь, Рантцергу в случае нашей победы придется расстаться с имением Тарэйн. И меня это обстоятельство нисколько не огорчало — я никогда не прощу набларийцу унижения, которому он пытался подвергнуть меня.

Граф Болэф поручил Аньяну переправиться на фергенийский берег и отбивать возможное вторжение на наиболее благоприятном для этого участке берега, взяв на помощь людей Волка. Мы попрощались, пожелав друг другу удачи в бою. Аньян уехал со своими людьми в портовый городок Ведамо, а я остался ждать в Тарэйне подхода ларотумцев.

Цирестор подтянул оставшиеся войска к первым отрядам, занявшим приграничные земли. Они блокировали главную дорогу, по которой рассчитывал продвигаться Сат. Он даже не предполагал, что армия фергенийцев готова встретить его далеко за пределами Мириндела. Люди, посланные им в разведку, были схвачены нашими дозорами. И, таким образом, Сат был вынужден продвигаться вслепую.

Приближался решающий момент, наши лазутчики доложили, что к утру Сат будет недалеко от стен Тарэйна. И тут должно состояться решающее сражение. Он рассчитывает напасть на нас неожиданно.

Ее величество расположилась в замке Тарэйн и упрямо не желала возвращаться в Мириндел. Все мои уговоры вызывали у нее только досаду. До решающего момента осталось совсем немного, но чем ближе становилась развязка, тем сильнее становилось напряжение. От ожидания, которое всегда действует на нервы, я снова начал читать.

Я раскопал в потрепанном сборнике произведение квитанского трубадура Тилона, времен Оматиуса Белого. Мне показалось, в нем было что-то, словно о нас с Гиликой.

Я повстречал ее в конце пути,

Во время бури жизнь горела ярко.

Хотел я мимо, стороной пройти,

Но потерял себя в ее объятьях сладких.

Она была проста и совершенна,

Полна любви и тяги колдовской.

В глаза мои доверчиво, как серна,

Смотрела, чтобы вечно быть со мной.

Она любила и боготворила

Здесь каждый миг, что создан был для нас,

Она на крыльях нежности парила!

Она мне жизнь сияньем озарила,

Она меня спасла и опалила

Лучистым взглядом темных, словно небо, глаз.

Я прочел его Гилике, а она, смеясь, назвала меня сумасшедшим. Что ж, так и было! Я сошел с ума от любви. Так и сказал ей.

— Нет, Льен, ты никогда не потеряешь себя настолько, чтобы забыть о долге и твоей цели.

— Что моя цель значит без тебя? — сказал я.

Она только головой покачала.

Ночь накануне сражения мы с Гиликой провели вместе — она заснула в моей постели. Чудесные волосы ее темной волной закрыли подушки, и я играл волнистыми прядями, прижимая к губам. Нежный запах Гилики, гибкое как у кошки тело и дивная кожа нежнее шелка — все было прекрасно. Обладание любимой женщиной сводило с ума. Но я не мог в открытую наслаждаться своей победой: пока меня не признают в Римидине, я буду всего лишь тайным возлюбленным и не больше. Я должен стать равным ей и завтра будет сделан первый шаг на пути к этому. Не дожидаясь рассвета, я покинул замок, направляясь к остальной армии.

Глава 13 Черное озеро и битва под Тарэйном