Путь домой

– Она такая красотка. Когда вырастет, женюсь, —прошептал он и озорно подмигнул Миле. Швед надул ноздри, и они рассмеялись.

– Какой суровый! – дразнила она его. Серый так разошёлся, что прикрывал рот ладонью и попискивал, как младенец.

Утром они вновь отправились в путь. Погода была не на их стороне, и дорога до болот оказалась длиннее вдвое. Не раз приходилось обходить смерчи, и на это уходили все силы. Он прижимал Аришу к груди и укрывал плащом.

Мила быстро восстановилась: цвет лица вновь стал румяным, а фигура привлекательной. Как ей это удавалось, он не знал. Да и к чему знать такие подробности? Никита светился от счастья. Видимо, жизнь за километровой стеной его угнетала, и теперь он чувствовал себя свободным, даже выглядел как-то моложе. Серый не отлипал от малышки. Кто бы не брал её на руки, он заглядывал в кулёк. Швед напрягся и бросал на него многозначительные взгляды. «Не волнуйся, любимый! Просто доченька хочет, чтобы он был рядом. Он ей нравится, понимаешь?» «Откуда ты это знаешь? Ты же её не слышишь». «Нет, но чувствую».

Чем ближе они были к болоту, тем страшнее ему становилось. Нет, он не боялся тварей. Но разум охватывала паника от того, что он может увидеть на месте, где раньше был его дом, где они полюбили друг друга.

Знакомая тропинка показалась на горизонте. Он встал первым, передал Миле дочь и предупредил ребят об обитателях болот. План был держаться тропы, и если он начнёт вести себя странно, треснуть ему по башке. По мере продвижения, Швед поймал себя на мысли, что уже прошёл половину пути, а песни русалок так и не слышал.

Они преодолели болото и вошли в селение. Домики были на месте, и люди тоже. За время их отсутствия, будто ничего и не изменилось. Завидев путников, жители с интересом шептались. Здоровяк с бородой повернул голову, и замер, будто увидел привидение. Оцепенение длилось недолго, и он понёсся на них, расталкивая зевак. Врезавшись в Шведа, он подхватил его под руки, взвалил на плечо и начал раскручивать, улюлюкая и вопя. Мила заливисто хохотала. Казах плакал, и он тоже. Только сейчас Швед в полной мере осознал, как сильно скучал по другу.

Поставив его на землю, Казах повернулся к Миле и снова подвис. Спустя минуту тряски бородой, он взял себя в руки, и покосился на попутчиков. «Изменился, поправился, загорел, оброс. А шрамы вокруг глаза старые, с той ночи – подарок от тварей».

– Ребёнок живой? – дрожавшим голосом спросил он, то ли от удивления, то ли от предвкушения радости.

– Это наша дочь – Арина. Прошу любить и жаловать! – похлопывая друга по плечу, сообщил Швед, и тот стал аккуратно вытирать огромной лапой промокшие от слёз глаза.

– Господи Боже! Это же чудо! Ты хоть представляешь? Это же всё меняет!

Люди столпились, радостно переговаривались. Кто-то гордился знакомством, кто-то поражался тому, как им удалось выжить. Расталкивая толпу, в объятия им бросился пацан. Швед слушал друзей, и ему снисходило понимание, что это и был его настоящий дом. Сколько же времени они могли жить счастливо, если бы не уходили? Вспомнив причину, он помрачнел, но изо всех сил постарался этого не показывать.

Мама Милы, держала внучку на руках с благоговейным трепетом. Фил стоял рядом и растерянно бормотал под нос. Марго прильнула к Казаху. После состоявшейся встречи, они проводили их в домик и дали возможность отдохнуть. Мила уснула, свернувшись калачиком, а он взял дочку и вышел на улицу. Ариша хлопала ресничками и улыбалась. Он играл с ней веревочкой, которую она пыталась поймать крохотными ручками. Казах материализовался, будто из воздуха:

– Сколько прошло, дружище? Я надеялся всё это время. Никто не верил, а я всегда говорил, что живы вы… Правда, насчёт дитя не был уверен. Ты только посмотри! Сломали систему, а?

– Царапины с той ночи?

– А то как же! Никто не погиб, не парься. Пару, тройку наших покалечило, но не сильно. Уроды за вами вприпрыжку бежали, сам видел… Мы им были ни к чему.

– Столько всего я должен тебе рассказать, друг. Ты не поверишь… – и рассказал ему всё. От повествования у Казаха глаза вылезали из орбит.

– И что же это за сила такая?

– Я и сам не знаю, откуда это. Вряд ли радиация, да? Как думаешь?

Ариша скривила ротик и запищала. Впервые она сделала это вслух. Он смотрел, как кричит дочь и поверить не мог. До этого момента самым прекрасным звуком в мире он считал голос жены.

На закате они сидели вокруг костра, как прежде, в кругу друзей. Конечно, многие были неприятно удивлены их возвращением и совсем этого не скрывали. Ещё свежо было в памяти воспоминание о тварях леса, пришедших за ними. Никто не хотел повторения. Ещё больше они были потрясены появлением на свет ребёнка. Это был первый случай с момента, как всё рухнуло. Женские глаза наполнились надеждой и завистью. Никита и Серый вписались в компанию. Доктору также нашлось среди селян место.