Путь домой

– Смешно. Просто ты не понимаешь моего юмора. Он для тебя слишком тонкий и, вдобавок, тяжелый, как мой бластер. Не для средних умов, так сказать.

– Хам!

– Спасибо, я знаю, – Петр на миг прекратил пикировку и высунулся в окно. Тут же о косяк ударился средних размеров камень, и улетел обратно во тьму. – Там их всего-то человек двадцать с дрекольем и факелами. Орут про "смерть еретикам" и "выжечь скверну". И командует, кажись, тот монах, которого я побил – видать, так возжелал твоей грешной плоти, что даже о сотрясении мозга забыл.

– Хам!

– Ты повторяешься. Эх, жалко, гранат нет, положил бы их всех и разом… Но тем не менее, имей в виду – живой тебе к ним лучше не попадать. Это для меня колья и огонь, а для тебя они наверняка припасли кое-что поинтереснее. Впрочем, если что, я всегда смогу уйти – этот сброд воевать никто не учил, а лес здесь рядом, не догонят.

– А я?

– А ты их отвлечешь. Займешь, хе-хе, чем-нибудь.

– Дурак!

– Возможно. Ладно, хорош дураками жить.

С этими словами Петр перевел бластер на стрельбу плазменными сгуствами и решительно открыл дверь, в которую уже молотили, подбадривая себя пьяными матерками, чем-то тяжелым. Наверно, чьей-нибудь головой. Сразу двое, потеряв равновесие, влетели в комнату. Один устоял-таки на ногах, но лишь для того, чтобы получить короткий удар в челюсть и улететь обратно, а второй упал, и курсант тут же наступил на него тяжелым ботинком, ломая шею. После этого, не теряя времени, он выстрелил в коридор и тут же захлопнул дверь, навалившись на нее всем телом.

Рвануло так что дверь едва не снесло вместе с курсантом – таково уж свойство плазменных сгустков, взрываются они шикарно. Петр распахнул дверь, выглянул – ну да, ничего живого, лишь какие-то поджаренные лохмотья на стенах висят да воняют гадостно, да тихо потрескивает занимающаяся пламенем стена. Схватив таз с водой, предназначенной для умывания, Петр выскочил в коридор и в два счета эту стену погасил – не хватало еще пожар устроить да запечься, как курицы гриль. Вернулся, захлопнул дверь, задвинул щеколду. Все действо заняло меньше минуты. Высунулся в окно…

Ну, там все стояли молча, разинув рты и глядя вверх. Еще бы – они-то здесь были для массовки и чтоб никто через окно не сбежал, и вдруг грохот, треск, огня сверканье, в тучах снова замыканье… А главное, никто ничего не видел. Вот и не поняли пока, что сваливать надо. Ну, как говорится, умный поймет, а проблемы дураков – только их проблемы.

Хорошая штука бластер – очередями стрелять умеет и отдача при этом невелика. Р-раз – и во дворе только куча трупов. Нет людей – нет проблемы, как говорится.

Повернувшись к Виктории, Петр сразу же обратил внимание на ее позеленевшее лицо и зло выругался:

– Не здесь, едрит твою, не здесь!

Схватил за шкирку, подтащил к окну. Вовремя – все съеденное девушкой полетело на улицу. Полюбовавшись на неаппетитное зрелище, подошел ко все еще валяющемуся на полу трупу и выволок его за дверь. Снова подошел к Виктории, закончившей свое неаппетитное дело и сейчас сидящей у окна и соперничающей лицом со стеной. Подхватил по дороге кувшин с водой и, глухо матерясь, вымыл ей лицо, надавал по щекам…

– Ну что, пришла в себя?

Девушка слабо кивнула, но взгляд ее стал, наконец, осмысленным.

– Да, спасибо…

– Навязалась на мою голову. Оставайся здесь, закройся.

– А ты?

– А мне тут еще кое с кем потолковать надо.

– Не уходи…

– Молчать, дура! Не будь тебя, я бы сюда и не заехал. Будешь вопить – вообще оставлю и поеду дальше сам.

Подействовало. Во всяком случае, не мешала Петру. А курсант без помех спустился по почти не пострадавшей лестнице и отловил трактирщика, спрятавшегося в небольшой комнате позади кухни. После короткой доверительной беседы, прошедшей в теплой, дружественной обстановке и стоившей трактирщику всего-то двух пальцев на левой руке и одного уха, Петр спокойно пристрелил его и отправился искать тех святых отцов, которые случайно уцелели после экспресс-выяснения, кто же из них круче.

Дом местого священника (оказывается, именно он начал конфликт и теперь валялся во дворе хладным трупом) стоял на другом конце деревни (а немаленькая был деревня, дворов в двести) и отличался добротностью постройки и ухоженностью. Ничего удивительного – строили наверняка всем миром. Хорошо здесь святые отцы устроились, надо будет учесть на будущее.

Окна в домах не горели, но Петр, благодаря ноктовизору, отлично видел, как задергиваются занаески и шарахаются подальше любопытные. Его всегда удивляло, как в деревнях разносятся новости. Вроде никого и не было, никто не видел, а знают все и сразу. Особенности сельского менталитета, блин. Вот и сейчас, похоже, о результатах изгнания дьявола знали все поголовно. То, что дьявол идет изгонять священника тоже, наверное, никого не удивляло. Ну и хрен с ними, не палить же деревню – только заряды впустую тратить…