Путь домой

Да, лететь было куда приятнее, а главное, быстрее, чем шагать на своих двоих (ну ладно, ладно, лошадиных четырех) по грязной дороге. Десять минут в неспешном темпе – и все, бот уже был на месте. А так медленно потому, что дашь газ – и выскочишь на орбиту, Петр еще не до конца уверовал в своих навыках пилотирования этой машиной, и предпочел не рисковать. Можно было, конечно, включить автопилот, но разница в ощущениях между полетом на электронном поводке и чувством власти над могучей машиной все же колоссальна. Давным-давно не сидевший за штурвалом курсант предпочел лететь самостоятельно, получая удовольствие от самого процесса пилотирования, и плевать, что потеряны несколько лишних минут. В свете нынешних перспектив они не играли никакой роли, тем более что Петр все равно хотел прибыть ближе к ночи.

Черным призраком (в отличие от ревущих двигателями и выдающих теми же двигателями световые эффекты современных машин, имперский бот шел совершенно беззвучно), десантная машина, неразличимая в надвигающихся сумерках, зависла над лесной поляной километрах в пяти от города. Аккуратно приземлилась, даже траву примяв только под посадочными опорами. Курсанту оставалось только вылезти наружу, что он и сделал, игнорируя посадочный люк, а просто отодвинул прозрачный блистер кабины и прыжком лихо переместился на землю. Искинт, наблюдавший за ним через аппаратуру бота, довольно крякнул, однако тут же отечески пожурил. Все правильно, лихость – она враг техники безопасности, и исключения из этого правила очень редки, так что строгое внушение в такой ситуации делает любой нормальный начальник. Привычно пропустив ворчание искинта мимо ушей, Петр поправил клинок на бедре и зашагал в сторону города.

До ворот – тяжелых, массивных, окованных потемневшими от времени, но, как ни странно, не тронутыми ржавчиной металлическими листами, он подошел как раз к тому моменту, как их собрались закрывать. Собственно, так он и хотел – днем дворянин (а для чего он, спрашивается, взял палаш – да чтоб легенде соответствовать), идущий пешком, привлекает внимание, не говоря уж о том, что бот пришлось бы сажать как минимум километрах в десяти от города, чтоб не заметили. А сейчас стражники, занятые закрытием ворот, лишь удостоили его мимолетным взглядом, вписали имя в толстенную регистрационную книгу (смотри-ка, цивилизация, однако) да взяли мелкую монету в качестве пошлины. Один, молодой и еще не успевший, наверное, проникнуться безразличием к проходящим мимо людям, спросил, правда:

– А что с вашей лошадью князь?

– Да ногу сломала, пришлось прирезать. Жалко, но что поделаешь, – с безразличным выражением лица соврал Петр. Стражник кивнул понимающе и сочувственно, и больше вопросов не задавал, вернувшись к увлекательному занятию – толканию тяжелых створок. Вот так вот, никем не остановленный, Петр вошел в город и с гордостью подумал, что как шпиону ему в этих местах, населенных в чем-то по-житейски мудрыми, а в чем-то наивными и не слишком искушенными людьми, цены бы не было.

Не торопясь, Петр дошел до гостиницы, спросив дорогу к ней у встреченного по дороге ночного патруля, уже вышедшего на улицу – здесь, похоже, патрулировать город начинали достаточно рано. Человек, который сам подходит к стражам порядка с вопросом, не вызывает подозрений, так что ему подробно и без лишних вопросов объяснили, как пройти к недорогому, но приличному заведению, в котором нет клопов и не подмешают дури в вино.

В гостинице Петр и заночевал, впервые за последнее время нормально поужинав. Пожалуй, он все же неправильно расставил приоритеты, решив начать с поисков Виктории – а стоило бы с затарки продуктами, ибо женщины преходящи, а желудок – он свой, родной, и нужен, как это ни удивительно, каждый день, да еще и по нескольку раз.

Клопов в постелях и впрямь не было, зато был парнишка, совмещавший, очевидно, функции официанта, портье, а возможно, и еще кого-то. Народу в заведении почти не было, поэтому парень, получив щедрые чаевые, вцепился в Петра, как клещ, и вертелся вокруг него, как муха вокруг… ну, предположим, меда. Курсант обожал хорошее обслуживание, но назойливость ненавидел, поэтому вначале он с каменным лицом отвергал предложения в стиле "еще вина" или "может, добавки", но когда Петр уже лег спать, а в дверь постучали и на пороге, стоило ее открыть, материализовался все тот же парнишка с предложением "девочек", он не выдержал и врезал парню по зубам, да так, что тот буквально влип в противоположную стену, а затем натурально стек по ней. Метод оказался действенным – до утра Петра больше никто не беспокоил, а за завтраком стоящий за стойкой мужичок, сменивший, судя по всему, незадачливого сутенера, смотрел на него с большим уважением.