Путь домой

– Да брось, тебе это пойдет на пользу. Теперь ты наконец-то будешь встречаться с парнем, которому не надо раз в неделю бегать отмечаться к инспектору по надзору за теми, кто условно-досрочно освобожден из тюрьмы.

– У нас было еще только одно свидание, так что пока не очень-то раскатывай губу.

– Я собираюсь изменить свой статус на Фейсбуке.

– О господи.

– Знаешь, осенью я собираюсь поступать на медицинский факультет. До тех пор мне не понадобится машина – в госпиталь для ветеранов и в магазины мы с матерью можем ходить пешком, к тому же в Денвере есть прекрасно функционирующая сеть автобусных маршрутов. И вдобавок ко всему этому у женщины, с которой я встречаюсь, есть машина.

– Это худший день в моей жизни. – Когда мы завернули на нашу улицу, Оливия коснулась руки Лукаса. – Интересно, зачем сюда приехали все эти полицейские?

* * *

Я уже слышала слово «полицейские», и для меня оно обозначало людей в темной одежде с металлическими штуками на боках.

– Не знаю. Похоже, кто-то их вызвал, наверное, что-то стряслось, – сказал Лукас. – Но это точно была не моя мать, ведь все копы толпятся на другой стороне улицы.

– О да, там митинг протеста. Видишь? – Оливия махнула рукой.

Нам пришлось остановиться, что раздосадовало меня, потому что мне хотелось посмотреть на всех людей, которые стояли на тротуаре перед моим старым логовом. Некоторые из них держали в руках палки с большими листами бумаги и махали ими в воздухе.

– Я снял на видеокамеру кошек в подполе и извещение о сносе. Как видно, кто-то разместил его на Фейсбуке. – Лукас стучал пальцем по своему телефону. Потом он показал его Оливии. Я зевнула. Телефоны такие скучные. – Отлично! Смотри, моя мама добавила сюда кадр с грузовиком, на котором сюда привезли экскаватор, а все остальное – это кадры, которые я снял в подполе, и извещение о сносе дома. Она послала все это каждому из городских активистов движения по защите животных.

– Потрясающе! Мне нравится твоя мама – она настоящий бунтарь. Не то что некоторые, – сказала Оливия.

– Видишь того сердитого типа? Это Гантер. Это он хочет снести дом с кошками. Думаю, он бы назвал бунтарем и меня. Он сказал мне, что собирается подкупить какого-нибудь инспектора из отдела по контролю за животными, чтобы тот дал официальное заключение, что под домом нет кошек.

– Он тебе прямо так и сказал? Не очень-то умно с его стороны.

– Он просто считает, что ему все позволено и никто ему не указ.

– Смотри, приехали телерепортеры из службы новостей. Вон их фургон, – сказала Оливия. – Похоже, ты станешь знаменитым.

– Я не забуду ни тебя, ни прочих безызвестных людишек, благодаря которым это произойдет.

– О, я знаю, меня тебе не забыть никогда.

Лукас оставил меня с Оливией. Он поговорил с несколькими из стоящих на тротуаре людей, включая женщину, которую звали Одри. На мостовой стояло несколько людей в темной одежде, махая руками машинам. Кто-то направил на лицо Лукаса яркий свет.

Оливия по-прежнему держала мой поводок, и от ее руки все еще немножко пахло курицей.

* * *

Я была рада увидеть Мамулю, когда мы наконец пришли домой. Лукас и Оливия ушли, что огорчило меня и продолжало огорчать, пока Мамуля не насыпала в мою миску корм.

Я услышала громкую мелодию звонка и выполнила «Не Лай». Мамуля пошла к двери, преграждая мне путь к ней своими ногами, и оказалось, что это пришел тот дымно-мясной мужчина, Гантер.

– Ваш сын дома, мэм?

– Нет, его сейчас нет.

– Меня зовут Гантер Бекенбауэр.

– Да, я знаю, кто вы такой, – сухо ответила Мамуля.

– Вы знаете, что ваш сын сделал сегодня вечером?

– Да, знаю.

– Он подговорил шайку своих дружков устроить бутафорский митинг протеста на принадлежащей мне земле. Почему он так на меня взъелся? Что, черт возьми, я вам сделал?

– Думаю, он просто пытается спасти несколько ни в чем не повинных животных.

– На мой сайт в Интернете все пишут и пишут, угрожая меня убить. Да я мог бы вас за это засудить.

Мамуля явно не собиралась позволить мне подойти к Гантеру поближе, чтобы обнюхать его, хотя меня ужасно интересовал мясной аромат, исходящий от его одежды. Я села.

– Позвольте мне задать вам вопрос, – сказала Мамуля. – Почему бы вам просто-напросто не дать людям, которые спасают животных, залезть в этот подпол и выловить оставшихся там кошек? Это бы решило все проблемы.

– Дело в том, что эти дома признаны ветхими. Они рассыпаются на глазах. Если кто-нибудь проникнет в подпол одного из них и получит увечье, ответственность за это ляжет на меня и мне придется выплатить ему огромную компенсацию за причинение вреда.

– Защитники животных могут подписать бумагу, освобождающую вас от ответственности и выплаты каких-либо компенсаций.