Путь домой

– Ну хорошо. – Приятный полицейский встал. По его движениям я поняла, что он не будет пытаться увести меня с собой. – Помни то, что я сказал, Аксель. Я не могу заставить тебя обратиться за помощью, но мне хочется, чтобы ты знал, как все о тебе беспокоятся. Если ты попытаешься жить на улице зимой, вы оба: и ты, и твоя собака умрете. Пожалуйста, подумай об этом. – Он сунул руку в карман и что-то положил в металлическую банку. – Не падай духом, Аксель.

* * *

Совершенно неожиданно Аксель сложил все свои пожитки в тележку и покатил ее в парк. Мы зашли в его дом, но это был очень странный дом – там была крыша, но не было стен, было несколько столов, но не было никакой еды. Двор был огромен, и на нем было несколько горок, но я не показала Акселю, что умею по ним взбегать, потому что он все время держал меня на поводке.

Иногда в парк приходили и другие собаки, и я начинала скулить, потому что мне ужасно хотелось побегать вместе с ними. Аксель не возражал, когда они подходили ко мне, но не давал мне следовать за ними, когда они убегали вслед за мячиками или за детьми.

– Они все занесены в базу данных, Белла. У них всех под кожу вживлены чипы, – говорил он мне. Я слышала в его голосе категоричность, когда он произносил мое имя, и понимала, что он не позволит мне поиграть.

Нас часто проведывали другие люди. У всех у них были за плечами мешки или пакеты, которые они несли в руках, и они часто пили из бутылок, испускающих резкий запах Сильвии, передавая их друг другу, разговаривая и смеясь. В доме был металлический ящик на столбе, и они жгли в этом ящике дерево, держа над огнем руки, чтобы согреть их. Это напоминало мне о том, как я нашла на огне большой кусок мяса, который оставили специально для меня в месте, похожем на большой парк, и о том, как на меня смотрел маленький ребенок, когда я уносила мясо, чтобы разделить его с Большой Киской.

– Черт, становится все холоднее, – часто повторял мужчина по имени Райли. Мне нравился Райли, у него были очень ласковые руки, а его дыхание пахло так же, как у Мамы-Кошки. – Надо перебираться на юг, пока зима не разыгралась в полную силу.

Люди – помимо Акселя там было еще трое мужчин – кивали и что-то утвердительно бормотали.

– Я никуда отсюда не уйду, – как-то резко ответил Аксель.

Остальные переглянулись.

– Ты не можешь остаться здесь, Аксель. Начиная с декабря здесь все время морозно, а часто температура вообще падает ниже нуля[1], – сказал Райли.

– Я никуда не уйду. Больше я никуда не уйду. Здесь я в безопасности.

– Нет, не в безопасности, – тоном, не терпящим возражений сказал другой мужчина. Он только что здесь появился, и я не знала его имени, но другие звали его «Не Вылакай Все Черт Бы Тебя Подрал». – И ты, и твоя собака замерзнете до смерти.

Часто эти мужчины передавали по кругу какую-то маленькую тонкую штуку, похожую на карандаш. Они прикладывали кончик этого карандаша к своим рукам на внутренней стороне локтя, потом все они начинали смеяться, а затем засыпали. Всякий раз после этого я чувствовала, как Акселя охватывает глубокий покой, но меня всегда очень беспокоило то, что он после прикосновения этого карандаша спал слишком крепко, какой бы ни стоял холод. Я прижималась к нему, чтобы ему было тепло, и ждала, когда он проснется.

У Лукаса тоже были карандаши, но я ни разу не видела, чтобы он тыкал ими в свою руку.

Когда мужчины покидали нас, они уходили всей группой, неся свои мешки и пакеты так же, как Тэйлор, когда он уезжал на несколько дней.

– Здесь тебе не удастся пережить эту зиму, приятель. Прошу тебя, пошли с нами, – с жаром в голосе сказал Райли.

Аксель погладил меня.

– Я остаюсь.

– Ты тупой ублюдок, и, если сдохнешь, так тебе и надо, – засмеялся «Не Вылакай Все Черт Бы Тебя Подрал». Аксель сделал какой-то быстрый жест рукой, мужчина рассмеялся снова, и в его смехе было что-то такое, отчего шерсть у меня на загривке встала дыбом.

Когда в доме без стен остались только мы двое, мне стало одиноко. Я радовалась, когда мы возвращались в город и садились на наши расстеленные на тротуаре одеяла. Многие люди останавливались, чтобы поговорить с нами. Некоторые давали мне лакомства, и иногда Акселю приносили пакеты с собачьим кормом.

Один мужчина сел на одеяла и долго говорил с Акселем.

– Сегодня вечером температура приблизится к нулю, Аксель. Может быть, ты зайдешь в церковь? Там ты мог бы согреться и принять душ. Сделай это хотя бы ради твоей собаки.

– Ваша церковь не настоящая. Слова, которые в ней произносят, не идут дальше ее дверей, – ответил Аксель.

– Тогда скажи, что я могу для тебя сделать?

– Я не нуждаюсь в помощи таких, как вы, – холодно сказал ему Аксель. Он встал, начал засовывать свои вещи в тележку, и я поняла, что мы снова идем в парк.

Когда мы туда пришли, я увидела, что на парковке стоят четыре машины, а в доме без стен толпятся люди, но по запаху я определила, что Райли среди них нет. Один из них отделился от остальных и двинулся к нам. Я узнала его – это был дружелюбный полицейский Том.

– Привет, Аксель. Привет, Белла. – Он почесал мою грудь, и я завиляла хвостом.