Путь домой. Книга вторая. Битва за Орион

– Да, я слышал. Знаешь, если Ари умрёт, я не смогу жить.

– Ты всё ещё любишь Ари? – она возненавидела себя за болтливость,  неловкая ситуация ранила самолюбие.

– Думаю, да. – Вика промолчала, и окончательно решила не иметь ничего общего с этим мужчиной.

Нарут собрал совет третий раз за сутки. Его вид пугал собравшихся не меньше разворачивавшихся событий. Острые черты стали  по-настоящему звериными, красные глаза пылали и обжигали каждого за круглым столом. Барс не мог усидеть на месте, то и дело вскакивая. Вика уткнулась лицом в руки, и ждала новостей, мысленно повторяя: «Ну, пожалуйста».  Нарут  облокотился о стол, склоня голову.

– Разведчики не принесли хороших вестей! Гора бунтарей неприступна! Войти через вход,  обнаруженный Викой – верная смерть!  Халипа плоха! Ей осталось недолго! Времени нет! Без исцеляющей силы  мы пропали! У нас есть парочка козырей в рукаве, но этого недостаточно, – глубоко выдохнул, мотая головой.

– Мы не можем ждать! Ты и сам сказал! Разобьём их внезапно! – неистово орал Барс ему в лицо, не совладав с эмоциями. Ему приходилось тяжелее всех, чувство вины разъедало. Нарут  промолчал, пребывая в своём личном ступоре.

Совет был прерван,  и участники разбредались по туннелям укрытия. Вика шагала, ощущая себя где-то далеко, а ноги исправно выполняли работу. Не заметив как, она оказалась в тупике. Небольшой проём уводил туннель вправо. Пригнувшись, пролезла, и очутилась в просторном зале, своды которого переливались всеми известными и  неизведанными оттенками цвета. Восхищённо оглядывая помещение, заметила ещё один небольшой ход, и заглянула внутрь. Красивый, многоцветный восторг сменился затхлой комнаткой с матрасом на полу. На нём покоилась «старо-землянка» с перебинтованной грудью, окрашенной в алый. Белое, иссушенное лицо  не подавало признаков жизни, потрескавшиеся губы беззвучно шевелились, желая поведать о том, на что не хватало сил.

– Кто здесь? – с хрипом вырвалось из груди. Вика растерялась и решила уйти, но пожалела женщину, и осталась.

– Меня зовут Вика. Я сменю вам повязку, – принялась разматывать  бинт, которым на самом деле являлась грязная тряпка.

– Мне… не поможет, – пот проступил на лбу, лихорадка сотрясала тело, рана была сильно заражена.

Вика сделала, что смогла, и, покидая больную, надеялась найти способ вернуть подругу. Тогда старухе не придётся страдать. Хотя, по правде говоря, спасение старейшины мало её волновало. Она просто хотела вернуть подругу.

***

   Ариша  думала, сколько дней находится в пещерах, окончательно запутавшись во времени. Гора была непохожа на предыдущую, не пропускала ни толики света, а воздух смердящим, невыносимым. Впрочем, кроме неё этого никто не замечал. «Чужеземцы» проявляли к девушке повышенное внимание, представляя  отвратительные сцены с её  участием, и к горлу всякий раз подкатывала тошнота. Здоровяк с подругой куда-то пропали, и она не могла  мысленно их отыскать, мучаясь догадками хитроумного плана. Зир не появлялся во снах с последнего визита. Судя по всему, все его силы уходили на восстановление отца. А ведь поддержка сейчас ей бы не помешала. Бесцельно разглядывая своды пещеры, усеянные острыми отростками, она почувствовала на щеке нежное прикосновение материнской руки. Сердце запрыгало. «Как ты, моя дорогая?» «Не очень мам. Как ты узнала?» «Узнала что?» Она не стала говорить, что в плену. Да и об остальном тоже. Не хотелось уничтожить мать. Кома отца и так буквально её убивала. Ариша отгородила разум, не давая матери в него проникнуть, и праздно с ней побеседовала.

Среди чужаков девушка ощущала себя  безмерно одинокой.  С явной периодичностью в голове появлялся дядя Барс, успокаивая обещаниями. То, что они не могут пробиться в убежище бунтарей, и дядя в панике, она чувствовала нутром.  Перебирая варианты побега, сталкивалась с одной маленькой проблемой – численностью врага. Оставалось ждать и надеяться, и копить силы. Ариша вдруг подумала: «Как было бы хорошо иметь силу, как у отца!» Халипа  скоро умрёт. Смертельная рана медленно её убивает. Только помочь старейшине она не могла.  Она поняла на личном опыте – беспомощность хуже всего.  После разговора с родными, девушка отстранилась. Жалость пробуждала в ней ярость, и поймать состояние гармонии, которое так обожают силы, не получалось.

***