Путь дракона

Гедер его почти не слушал. Нынче в Кингшпиле он был героем дня, а теперь у него есть собственный баронский титул и место при дворе — из тех, за какие сражаются и даже гибнут многие подданные короля. Сэр Алан Клинн вырвет на себе все волосы, когда узнает, что его враг — опекун принца Астера.

— Благодарю, ваше величество. Я принимаю эту обязанность и честь и приложу все усилия, чтобы защитить принца Астера. Клянусь.

Король не скрывал слез, однако голос его остался тверд.

— Я вам доверяю, лорд Паллиако. Я… я объявлю о своем решении при закрытии придворного сезона. И позабочусь, чтобы вам обеспечили место в соответствии с новым статусом. Сегодня счастливый день для королевства. Примите мою благодарность.

Гедер поклонился. Хотелось бегать по улицам, скакать и петь, хвастаться всем друзьям, начиная с Джорея Каллиама и…

— Можно мне увести принца? — спросил он. — На минуту-другую? Я хочу его кое с кем познакомить.

В кабинете Басрахип успел перебраться в кресло Гедера и теперь огромными ручищами перелистывал страницы книги — медленно, с гримасой презрения на широком лице. Гедер кашлянул. Жрец поднял голову, его взгляд тут же скользнул от Гедера к стоящему рядом принцу.

— Басрахип, верховный жрец богини, познакомься с моим новым воспитанником, принцем Астером. Принц Астер, это Басрахип.

— Очень рад с вами познакомиться, — произнес принц.

Басрахип улыбнулся.

— Нет, — мягко сказал он. — Пока нет. Но тому придет время, юный принц. Придет время.

Интерлюдия Отступник

Отступник застонал, повернувшись на тощем тюфяке; первый отблеск зари освещал дверь хлева. В крови возбужденно дергались и плясали пауки, как и на протяжении всего последнего месяца. За все двадцать лет, что он скитался по миру, примесь в его крови никогда не давала себя знать так бурно, как в эти недели. Остальные рядом с ним еще спали, глубокое мерное дыхание успокаивало почти как мягкое шерстяное одеяло. В хлеву было тепло — по крайней мере теплее, чем прежде в фургоне: если захочешь пить, не придется разбивать намерзший в ведре лед. Он приподнялся на постели, заныла спина — то ли от подступающей зимы, то ли от груза лет на плечах, то ли от неугомонных существ, живущих под его кожей.

В стойле всхрапнул конь и неловко переступил копытами. В полутьме кто-то тихо ахнул — и отступник замер, прислушиваясь.

— Я не до конца, — прошептал знакомый голос. — Честное слово. Обещаю.

Отступник закрыл глаза. Все как всегда. В любых краях и скорее всего в любые времена и эпохи человечество остается прежним, ничто не меняется. Он кашлянул, прочищая горло, и окликнул виновника — голос заполнил весь хлев и долетел до двора.

— Сандр! Если обрюхатишь девушку, я могу не устоять перед искушением перетянуть твое хозяйство проволокой. И клянусь, твои способности от этого не улучшатся.

Голос, который раньше ахал, теперь в ужасе взвизгнул, и Сандр влетел в полумрак, оправляя рубаху.

— Никого там нет, мастер Кит, — солгал он. — Даже не знаю, о чем вы говорите.

— Вы про какие способности? — сонно спросил Смитт. — Если про актерские, то связать себя — это хорошее упражнение на концентрацию внимания.

— И горбунов играть будет удобнее, — добавила, зевая, Кэри.

— Да никого там нет, — повторил Сандр. — Вам померещилось.

Скрип половицы в заднем углу хлева известил о том, что девушка — кто бы она ни была — успела сбежать. Отступник сел на постели. Шершень засветил лампу, теплый свет прогнал тьму. Труппа, привычно стеная и жалуясь, начала новый день. Чарлит Соон, новенькая актриса, метала в Сандра гневные взгляды — еще одна забота отступнику, который уже не впервые задумался, можно ли без пауков в крови сохранить в целости театральную труппу хоть ненадолго. Наверное, нельзя.

— Подъем, — скомандовал он. — Почему-то мне кажется, что работа даст нам больше денег, чем лежание в темноте. Подъем, прекрасные безумные балбесы, обрушим наш талант на сердца и мечты Порте-Оливы!

— Сейчас, мамочка, — пропела Кэри, перевернулась на другой бок и снова уснула.

Когда отступник впервые встретил Маркуса Вестера, он про себя назвал его человеком без надежд. За прошлый год отчаяние в капитане слегка померкло, однако Вестер время от времени все же отпускал свои шуточки — «слишком упрям, чтобы умереть» или «большая стирка обойдется и без любви», — и окружающие норовили хохотнуть. И только отступник знал, что для Вестера это вовсе не шутки.

Потому-то капитан его интересовал.

Харчевня поблизости от банка в эти зимние месяцы давала пищу и тепло очага, Кэри и Чарлит Соон порой выступали в общем зале чуть не ночи напролет, распевая песенки из комических опер и зарабатывая вдвоем столько, что денег хватало прокормить всю труппу дня три.

— Лучше всего свои политические убийства не афишировать, — сказал Вестер. — То была моя ошибка. Впрочем, не первая.

— И не последняя, сэр, — уточнил Ярдем Хейн.

— Убережет ли это Нордкост от насилия?