Путь дракона

Показавшийся в воротах мужчина зашагал к Гедеру, за ним вышли еще двое, с мечами на спине. Гедер сделал знак, и слуги кинулись зажигать факелы. Первый из идущих поражал ростом, был широк в плечах и бедрах, на безволосой голове играли лунные блики. Неопределенно-темный балахон в свете факелов казался черным. Хламиды стражников походили на одеяния вчерашних жрецов, только из более тонкой ткани, рукояти и ножны мечей отсвечивали зеленым.

– Ты ли Гедер Паллиако, который сумел прознать о Синир Кушку? – спросил высокий. Голос, внешне тихий и мягкий, нес в себе громовую мощь. У Гедера дрогнула кровь в жилах.

– Да.

– Что ты предлагаешь взамен?

Предложить было нечего. Повозка, слуги… Почти все серебро потрачено на пути, да и что с него толку – на ярмарки жрецы уж точно не ездят.

– Новости? – нашелся он. – Я могу рассказать о мире. Раз уж вы здесь… так далеко.

– Намерен ли ты причинить вред богине?

– Нет, что вы! – Гедер удивился вопросу: никакая богиня в книгах не упоминалась.

Высокий на миг умолк, словно прислушиваясь к себе, и затем кивнул.

– Тогда ступай за мной, князь. Побеседуем о твоем мире.

Доусон

Лето в Остерлингских Урочищах… Доусон поднимался с солнцем и целыми днями объезжал владения, занимаясь делами, заброшенными из-за зимних хлопот и весенних интриг. Каналы, подводящие воду к южным полям, требовали починки; у крестьянина на западной окраине сгорел дом – Доусон велел выстроить новый; поймали двоих, ставивших ловушки на оленей, – барон присутствовал на повешении. Везде, куда призывали дела поместья, его встречали с почестями, которые он принимал как должное.

Трава вдоль дорог подрастала, листья на деревьях раскрывались все больше, переливаясь под ветром зеленью и серебром. Два дня пути с востока на запад, четыре с севера на юг – охотничьи горные тропы, сон в собственной постели, опрокинутый кубок чистейшей синевы над головой… Роскошная тюрьма, в которой Доусон Каллиам вынужден терять целые месяцы, пока королевство рассыпается в прах.

В поместье кипела работа. Ни к летнему присутствию хозяина, ни к зимним его отлучкам, кроме как на королевскую охоту, здесь не привыкли, и озабоченность людей Доусон ощущал почти кожей. О ссылке его все знали, так что подсобные флигели и конюшни наверняка полнились толками, сплетнями и пересудами.

Оскорбляться было все равно что злиться на пение сверчков. Рабочий люд, простой и безыскусный, понимал лишь свои нехитрые истины и судить о большом мире мог не лучше, чем капля дождя или древесный сучок.

А вот от Канла Даскеллина барон ожидал большего.

– Опять письмо, милый? – спросила Клара, глядя, как Доусон мерит шагами длинную галерею.

– Канл ничего толком не пишет, – отмахнулся Доусон и перелистнул страницы, находя нужное место. – Послушай только: «Его величество по-прежнему слаб здоровьем. Лекари склонны считать, что мятеж наемников подорвал его силы, однако обещают улучшение к зиме». Или вот: «Лорд Маас ожесточенно защищает доброе имя лорда Иссандриана и всячески пользуется тем, что ему удалось избежать наказания». И все в том же духе. Одни недомолвки и намеки.

Клара отложила рукоделие. От полуденного жара на лбу и над верхней губой проступил пот, из прически выбился локон. Тонкое летнее платье почти не скрадывало линий ее тела, более гибкого и уверенного, чем у юной женщины. В золотых лучах солнца, льющихся через окно, она была невыразимо хороша.

– А чего ты ждал, любовь моя? Искренних признаний открытым текстом?

– С таким же успехом он мог и вовсе не писать, – буркнул Доусон.

– Ты сам знаешь, что не прав. Даже если Канл не сообщает о придворных делах, сам факт переписки о многом говорит. О пишущем всегда можно судить по адресатам. От Джорея вестей нет?

Барон сел на диван наискось от жены. Молоденькая служанка показалась в дверях в дальнем конце галереи и при виде обоих хозяев тут же скрылась.

– Он написал десять дней назад, – ответил Доусон. – По его словам, при дворе ходят на цыпочках и говорят шепотом. Никто не верит, что все кончилось. Симеон еще в день именин принца Астера собирался объявить, кому отдаст сына на воспитание, но переносил срок уже трижды.

– Почему?

– По той же причине, по какой отправил меня в ссылку из-за предательства Иссандриана. Выбери он кого-то из моих союзников, Иссандрианова клика возьмется за оружие. Отдай он сына им – восстанем мы. Если учесть, что во главе наших сейчас Канл, то король не так уж не прав.

– Я могла бы съездить спросить у Фелии, – предложила Клара. – Ее муж ведь сейчас примерно в той же роли, что Канл? А мы с Фелией не виделись целую вечность, отчего бы нам не встретиться.

– Исключено. Послать тебя в Кемниполь? Одну? К Фелдину Маасу? Это опасно, я запрещаю.

– Почему одну? Там ведь Джорей, а с собой я возьму Винсена Коу.

– Нет.