Путь дракона

Винсен поднял на нее взгляд, и его лицо – мрачное, бдительное, спокойное – лучше любых слов сказало ей, что перед ней союзник. Несмотря на кровные и брачные узы, прежнюю историю и нынешнюю политику, Антея не может объединиться с Астерилхолдом, пока живы Симеон и Астер. И Фелия, при всех ее умолчаниях, все же считала объединение возможным. Даже желательным. А принц Астер будет жить под ее крышей.

Значит, Фелдин Маас и его чужеземные банкиры собираются убить принца.

– Что ж, – вздохнула Клара. – Вот и конец моему миротворчеству.

Китрин

Ветер грохотал ставнями и свистел в окнах, утреннее солнце светило невыносимо ярко. От мира тошнило. Китрин перевернулась на бок, прижав руку к горлу. Вставать, а уж тем более идти на главный рынок категорически не хотелось: она умрет при первой же попытке поднять голову.

Откуда-то из глубины памяти всплыла мысль, что оставаться дома нельзя. Нужно идти в кофейню, потому что…

Потому что…

Китрин пробормотала ругательство и тут же, не открывая глаз, медленно повторила его громче, растягивая звуки. Назначена встреча. Представитель гильдии кожевников явится поговорить о страховке кораблей на следующее плавание. Считаные дни, не больше полумесяца – и трижды проклятые корабли уйдут в море, пока не кончилась навигация. Обогнут побережье, причалят в северных портах, заключат сделки, потом встанут на зимовку дожидаться, когда суда из Дальней Сирамиды пристанут к Наринландии и все начнется сначала. И будет повторяться вновь и вновь, год за годом, до скончания века, совершенно независимо от того, встанет Китрин или нет.

Она приподнялась на постели. Вокруг царил беспорядок, на полу валялись бутылки и пустые бурдюки. Очередной порыв ветра хлестнул в окна, воздух в комнате дрогнул; к горлу Китрин вновь подкатила тошнота. Девушка медленно встала и прошлась по комнате в поисках хоть какого-нибудь платья, не пропахшего потом; заодно обнаружилось, что ночью она опрокинула ночную посудину – лужица холодной мочи угрожала оставить пятно на деревянном полу. Из относительно чистой одежды остались только штаны и грубая рубаха, в которых Китрин изображала погонщика Тага в караване. Для задуманного вполне сойдет. Завалявшиеся в кошеле полдесятка монет перекочевали в карман штанов.

К тому времени как Китрин спустилась по лестнице, в голове слегка прояснилось. Она шагнула на улицу и тут же через соседнюю дверь вошла в банк.

– Жук! – позвала она, и паренек-тимзин с готовностью вскочил.

– Магистра Китрин, – затараторил он. – Капитан Вестер и Ярдем ушли за деньгами в пивоварню, что за северной стеной, и к двум мясникам в соляном квартале. Барт и Коризен Маут тоже с ними. Энен спит в задней комнате после ночной стражи, Ахариэль пошел за колбасой, сейчас вернется.

– Мне нужно отправить тебя с поручением, – заявила Китрин. – Ступай в кофейню, отыщи человека из кожевенной гильдии и передай, что я не приду. Скажи, заболела.

Внутренние веки тимзина нервно дернулись.

– Капитан Вестер велел мне быть здесь, – возразил он. – Энен спит, и нужен кто-то на случай…

– Я посторожу, пока кто-нибудь не вернется. Чувствую себя неважно, но крик поднять смогу.

Жук в нерешительности потоптался на месте, и Китрин вышла из себя.

– Вестер у меня на жалованье, – заявила она. – И ты тоже. Так что ступай.

– С-слушаюсь, магистра.

Парнишка выскочил на улицу, Китрин проследила за ним от дверей: стрелой пролетев по улице, он обогнул повозку со свежей рыбой, свернул за угол и исчез. Китрин медленно досчитала до десяти – на случай, если Жук вздумает вернуться. Не вернулся. Девушка шагнула на улицу и закрыла за собой дверь. К харчевне пришлось идти против ветра, который бросал в лицо пыль вместе с соломой.

– Доброе утро, магистра, – кивнул ей хозяин, пока глаза Китрин привыкали к полумраку. – Опять к нам?

– Именно, – пробормотала девушка, вытягивая из кармана серебряные монеты. – Вот. Дайте на все.

Хозяин, взяв монеты, взвесил их в руке.

– Да ваши парни, похоже, бездонные, – добродушно заметил он.

– Это не для них, – усмехнулась Китрин. – Для меня.

Хозяин захохотал. Такой способ лгать Китрин обнаружила совсем недавно: говорить чистую правду так, чтобы ее приняли за шутку. «Вино не для них, для меня, – повторила она сама себе. – Может, зимой меня посадят в колодки. А может, и нет. И какая разница, что я сейчас делаю».

Хозяин вернулся с двумя темными бутылками вина и небольшим бочонком пива. Зажав бочонок под мышкой, Китрин взяла в обе руки по бутылке; хозяин распахнул перед ней дверь. Ветер на улице теперь дул в спину, подталкивая ее к дому. Над головой простиралось голубое небо, подернутое тонкой дымкой высоких облаков, в воздухе носился запах дождя. Осень в Порте-Оливе славится дурной погодой, а лето на исходе, мелкие дожди никого не удивляют.

В главный зал банка Китрин возвращаться не стала, а сразу прошла к себе. Подниматься по лестнице с бочонком под мышкой было неудобно, на самом верху она ударилась локтем о стену – даже пальцы задрожали, но бутылку она не выпустила.