Путь дракона

По пути к своему фургону она старалась обходить остальных погонщиков. Чей-то голос выводил песню, кто-то подпевал. Крикнула ночная птица. Китрин забралась в фургон; на тюки с шерстью уже легла ночная роса, в мельчайших каплях влаги отражался лунный свет. Полог закрывать не хотелось – все равно ведь темно, – и Китрин свернулась калачиком среди рулонов ткани. Вытащив из-под куртки бурдюк, она отпила еще глоток. Один. Маленький.

Надо быть начеку.

Доусон Каллиам, барон Остерлингских Урочищ

Меч, описывая дугу, в последний миг повернулся; теперь стальное острие метило Доусону в лицо. Будь он так же молод, как и противник, уловка достигла бы цели: пришлось бы отпрянуть и – в неизбежном развороте – открыться. Однако многолетний опыт дуэлей не прошел даром: Доусон, отведя свой клинок на два пальца в сторону, в неожиданном выпаде послал меч вперед и промахнулся лишь на волос.

Фелдин Маас – барон Эббингбау и противник Доусона не только в дуэлях – сплюнул на землю и ухмыльнулся.

Изначальный повод был ничтожным. Три дня назад на королевском обеде Маас потребовал, чтобы угощение ему подавали прежде, чем более богатому землями Доусону, – на том основании, что Мааса теперь назначили смотрителем южных границ. Барон объяснил Маасу его ошибку, тот оскорбился. Дело едва не дошло до пощечин прямо в пиршественной зале, и теперь противники разрешали спор давним традиционным способом.

Дуэльная аллея, сухая и пыльная, длиной и шириной вполне годилась для поединков вроде нынешнего, где позволены короткие клинки и кожаный доспех. С одной стороны ее ограничивали деревья, за которыми высились стены и башни Кингшпиля, с другой – исполинский Разлом в тысячу локтей глубиной, прорезавший некогда город и давший имя Рассеченному Престолу.

Противники отошли на позицию и вновь двинулись по окружности, не спуская один с другого глаз. Правую руку Доусона чуть ли не жгло от натуги, однако острие меча было нацелено во врага четко и твердо – барон всегда гордился тем, что после тридцати дуэльных лет он все так же силен, как в день первого поединка. Клинок соперника чуть дрожал, расслабленная поза обманула бы кого угодно – только не Доусона.

Кожаные подошвы ступали в пыли почти бесшумно. Фелдин ударил, Доусон парировал и ответил выпадом, Фелдин с погасшей ухмылкой отступил. Однако Доусон не расслаблялся: никаких поблажек, пока наглец не получит фирменный шрам Каллиама. Фелдин Маас, крутанув меч кистью, размашисто ударил в низ корпуса, Доусон отвел удар и после ложного выпада вправо атаковал слева. Маневр был блестящим, однако противник успел уклониться – у обоих хватало боевого опыта, чтобы не поддаваться на затасканные трюки.

Оба полагались на неожиданность.

На войне, в настоящем бою, следующая атака Доусона стала бы чистым самоубийством: он открылся, ослабил упор, слишком вложился в удар. Выпад получился таким безыскусным, что Фелдин поверил и отскочил назад – но чересчур медленно: клинок Доусона рассек ему кожу.

– Кровь! – объявил Доусон.

В долю секунды на лице Фелдина сменились удивление, ярость, внезапная собранность – и тут же все прикрыла маска холодной иронии. За краткий миг он успел просчитать контратаку, и Доусон не сумел бы от нее уйти. Этот юнец Фелдин мечтал его убить! Несмотря на честь, свидетелей, закон, – Фелдин чуть не поддался искушению его убить! Что ж, победа над ним становилась от этого только слаще.

Фелдин отступил, прижал руку к ребрам и поднял окровавленные пальцы. Лекари бросились обрабатывать рану; Доусон вложил меч в ножны.

– Отличный ход! – бросил Фелдин, пока с него стаскивали рубашку. – Пользоваться моей честью как щитом! Да ведь это почти комплимент – поставить на кон собственную жизнь, полагаясь на мое благородство!

– Скорее на боязнь потерять лицо.

В глазах Фелдина мелькнул опасный огонек.

– Полегче, – вмешался главный лекарь. – С одной дуэлью покончили, не начинайте новую.

Доусон, обнажив кинжал, отсалютовал на прощание, Фелдин оттолкнул слуг и тоже вытащил кинжал. Кровь обильно струилась по его телу – новый шрам уж точно будет глубок. Доусон удовлетворенно вложил кинжал в ножны, повернулся и зашагал прочь от дуэльной аллеи. Его честь была сохранена.

***

Кемниполь. Старинный город Разлома, столица Рассеченного Престола.

Еще со времен драконов он был всемирным оплотом власти первокровных. В сумрачные, выжженные века после великой войны, которая низложила владык мира и принесла освобождение расам рабов, Кемниполь оставался маяком света для первокровных: черно-золотой город на холме призывал к себе разбросанных по миру питомцев. Шли века, богатства копились, таяли и вновь копились, один лишь город стоял незыблемо – прорезанный Разломом и объединенный властью Кингшпиля, где ныне владычествовал король Симеон с юным принцем Астером.