Путь дракона

– Прости, любимый, – тут же заговорила Клара. – Когда доложили о лорде Иссандриане, я даже не успела сообразить. Я просто велела устроить его поудобнее. Не оставлять же его ждать на крыльце, как мальчишку-рассыльного. Я решила, что, коль ему надо с тобой поговорить, – пусть уж лучше поговорит. Мне даже в голову не пришло, будто он мог замыслить…

– Пока нет, – успокоил ее барон. – Но если явится снова – не впускай. И никого из связанных с Маасом – тоже.

– Если приедет Фелия, я не сумею ей отказать. Не могу же я делать вид, будто ее не существует.

– Не впускай даже ее, любовь моя. После. Не сейчас.

Клара утерла глаза кулачком – торопливо, грубовато, так что сердце Доусона дрогнуло. Он сжал ее колено, пытаясь хоть как-то ободрить.

– Значит, тучи сгустились? – спросила она.

– Иссандриан собирает бойцов. Ведунов. Дело может дойти до кровопролития.

Клара глубоко вздохнула.

– Ну что ж.

– Все кричат, что защищают интересы Симеона, но сохрани нас Бог, если объявится хоть кто-то, кому хватит смелости повести за собой остальных. Астерилхолд и Нордкост наперебой лезут подкупить обе партии и мечтают каждый посадить свою марионетку на Рассеченный Престол. – Доусон кашлянул. – В этой борьбе необходимо победить сейчас, пока перевес на нашей стороне.

Гедер

– Мятеж? – Сердце Гедера ухнуло в пятки. – С чего вдруг мятеж?

– Люди голодают, милорд протектор, – доложил сэр Госпей Аллинтот. – Фермеры давно уже увозят в Ньюпорт все зерно.

Гедер прижал ладонь к подбородку, стараясь не выдать дрожи. Ему, конечно, что-то говорили о фермерах и отгрузках зерна, но весть затерялась на фоне бесчисленных хлопот, каких требовало управление городом. А теперь гневные голоса, сталкиваясь в общем реве, бушевали на площади за окнами, как гигантский костер. Против Ванайев, стремясь ослабить город, кто-то плел заговор – тайный враг, прячущийся в тени. Возможно, Маччия готовилась отвоевать город у Антеи, пользуясь минутной неразберихой. Или изгнанный герцог набирал союзников среди фермеров.

Мысли Гедера летели, обгоняя одна другую, как несомые ветром сухие листья.

– Кто за этим стоит? – изо всех пытаясь казаться спокойным, спросил он.

Госпей Аллинтот кашлянул.

– Полагаю, такова реакция на ваше решение повысить пошлины на ввоз зерна, милорд. При всей дальности пути фермерам теперь выгоднее продавать хлеб там, поскольку в Ньюпорте пошлина ниже.

– То есть они ради выгоды позволяют Ванайям голодать? – переспросил Гедер. – Так не пойдет. Надо послать войска. Перехватить зерно и привезти сюда.

Аллинтот еще раз кашлянул. То ли его грозила свалить чахотка, то ли он пытался скрыть смех.

– При всем уважении, милорд. Даже если не учитывать ничего иного, вывод войск из города – не лучший способ погасить мятеж. Возможно, милорду угодно будет рассмотреть вопрос о снижении пошлины до прежнего уровня? Или даже, принимая во внимание тяжесть обстоятельств, немного ниже?

– И уменьшить подать, отправляемую в столицу на благо короны?

– При прежнем уважении, милорд. Пока Ванайи не получают зерна, мы не получаем и пошлины. Для отправки в столицу и без того собрано меньше, чем вы запланировали.

Рев на площади усилился. Гедер, вскочив с кресла, метнулся к окну.

– Прах их всех побери! Замолчать, что ли, не могут?

Толпа роилась уже на самой лестнице, ведущей к дворцу, – две или три сотни людей, размахивающих кулаками, камнями и дубинками. Два десятка стражников в антейских доспехах стояли недвижно, выставив перед собой клинки и пока держа луки на спине. Гедер разглядел Джорея Каллиама, который вышагивал между солдатами. Толпа качнулась вперед, затем отступила.

– Я с ними поговорю, – решил Гедер.

– Милорд?

– Объявите людям, что я выхожу. Я все им объясню и пообещаю навести порядок.

– Как пожелаете, милорд. – Госпей Аллинтот отвесил поклон и вышел.

Гедер велел слугам принести черный плащ, взятый некогда взамен налога. Знакомый запах шуршащей кожи придавал ему смелости, покрой по-прежнему восхищал. Спускаясь по отполированным деревянным ступеням широкой лестницы, юноша размышлял о том, что плащ в немалой степени заменяет ему маску: прекрасно сшитый, броский и внушительный, он привлекает к себе внимание и тем самым скрывает Гедера от людских глаз.

По его кивку две дрожащие служанки-тимзинки открыли двери, и Гедер ступил за порог. Теперь, когда он стоял за спинами стражников, а не взирал на толпу из высокого окна, шеренга солдат казалась тоньше, а толпа огромнее. При виде правителя народ разом ахнул и разразился воплем, потрясая кулаками и дубинами. Сотни поднятых к нему лиц, сотни разверстых ртов с оскаленными зубами…

Гедер, судорожно сглотнув, шагнул вперед.

– Что ты делаешь? – прошипел Джорей Каллиам.

– Не волнуйся. – Гедер поднял руки, призывая толпу к тишине. – Послушайте! Послушайте!