Путь Дракона - шаг 1. Планета поссов (СИ)

– Остановите эту планету, я сойду, – пробормотал Рой.

– Куда ты собрался? – не понял барон. – Сейчас мы едем домой, уже поздно для прогулок. И не заслужил.

Рой вспомнил тюрьму и Употжа с его неизменным: «Прогулка? Не сегодня», и посмотрел на мелькающие за окном вертикальными решётками парные стволы соосен. Лес стискивал узкую дорогу и до деревьев, казалось, можно рукой достать.

– Было лишним меня ещё и демонстративно топтать, – заметил он. – Чем больше вы таким графам подыгрываете, тем больше они теряют совесть. Лучше бы объяснили, что к гостям нужно относиться уважительно.

– Что ты несёшь? Никто не имеет права указывать графу, как себя вести. То, что я пока делаю скидку на твою нездешность, не повод распускаться и болтать глупости. И так сегодня чуть меня не опозорил. Придётся всё-таки с тобой серьёзно побеседовать, тем более что я обещал графу.

– Вы что, правда собираетесь меня бить?

– Дома решу, – сухо ответил Глазавид.

Рой опустил подбородок на сиденье и закрыл глаза. Через некоторое время по его щеке скатилась слезинка. Барон покосился, проворчал «ладно, на первый раз прощу, но впредь будь осторожнее» и пустился наставительно рассуждать, что только поначалу непривычно, но со временем дракон побольше узнает и поймёт, что все сложившиеся правила не просто естественный, а лучший порядок вещей. Рой сидел неподвижно, почти не слушал, а перед глазами у него стояли два белых колумба, которых рвут на части озверевшие поссы.

Часть 3. Питомец. Глава 19. Вишня — в саду, а ты — на виду

Никаких взысканий за поведение у Изисада в итоге не было, но целую неделю Рой ходил пришибленный, из головы не шёл разговор с Кутхом. Барон же решил, что дракон сделал правильные выводы из наставлений и гордился своими талантами в воспитании.

На следующих визитах Рой стал замечать моменты, на которые прежде успешно закрывал глаза, и вскоре понял, что Кутх был прав, ему действительно повезло попасть именно к Глазавиду. Но желания «держаться» за барона не прибавилось, драконианец лишь решил не торопиться и собирать информацию.

Как-то они с Глазавидом заскочили по пути в Вялые Вуки. Незнаж воспринял умеренную вежливость драконианца как готовность помириться и заикнулся, что накопит денег и выкупит Роя обратно. Барон на это приподнял бровь и сообщил, что уже описал дракона в завещании и не собирается никому отдавать. Вудсвуд проводил их совершенно расстроенным. В экипаже Рой переспросил, серьёзными ли были слова про завещание.

– Разумеется. Когда придёт время, перейдёшь к старшему с основным поместьем и большей частью земель, – ответил Глазавид. – Кстати, сколько живут драконы?

– У нас дома лет двести пятьдесят, а здесь не знаю, сколько протяну.

– Какое удачное приобретение, – пробормотал барон, проигнорировав вторую часть фразы, – даже праправнукам достанешься. Так что не переживай, больше не попадёшь в дом с сомнительной репутацией, – это был выпад в сторону Вудсвуда. – Ты рад?

– Весьма польщён, – вздохнул Рой. Слабая надежда, что получится уговорить барона мирно отпустить дракона, растаяла как вечерний туман вдоль дороги, по которой они ехали.

* * *

Сезон визитов прошёл, барон с головой погрузился в дела, урожай и налоги, и Рой оказался предоставлен сам себе. В начале недели ему выдавали расписание, где и когда ожидается присутствие дракона. В остальное время разрешалось делать что хочешь и гулять где угодно в пределах усадьбы, а также по всем землям барона, если предупредить привратника, куда и как надолго направляешься. Главное было – пунктуально являться к завтраку, обеду и ужину. Как-то Рой опоздал на пару минут, и Глазавид вызвал его в кабинет, поставил в угол как ребёнка и прочитал нотацию о ценности времени. Это выглядело нелепо, но барон был совершенно серьёзен, и Рой на всякий случай стал везде приходить заранее. Драконианец успел заметить, что слугам обычно за первую оплошность доставались нравоучения или символические наказания, но за повторный проступок ждали менее приятные сюрпризы.

В остальном свободы было достаточно, можно было бы даже представить, что он просто задержавшийся гость… если бы не ошейник. Рой всё больше жалел об опрометчивом обещании не сбегать и ощущал себя как в клетке, пусть огромной, на несколько гектаров, может быть даже позолоченной, но клетке. В ней совсем не хотелось оставаться не то что до конца жизни, а даже до конца года.