Путь дурака

— Я ведь уже семь лет практикуюсь в управлении людьми, изучаю психологию, магию, философию, — вздохнула она, взяв цветок и глубоко вдохнув его аромат. Затем она коротко отломила стебелек и вставила цветок в свои роскошные черные волосы, - люди – это машины и, если знать их рычаги, то ничего не стоит управлять ими.

— Да, знания у тебя богатые, — произнес мечтательно Рулон.

— А у тебя богатый опыт. Каждому свое, — сделала вывод Марианна.

Выйдя оттуда, они оказались у дома ее подруги, куда и зашли. Она вновь вытащила мешок с фирменными шмотками и швырнула Рулону. Рулон переоделся. Марианна сунула ему в сумку три шарфа и отправила погулять на часок.

— Смотри не потеряй, за всю жизнь не расплатишься, — предупредила она его.

Шатаясь по улице, Рулон готовился к предстоящему испытанию, в котором форма его поведения будет весьма далека от идеала йоги. Он пытался настроиться, вжиться в этот образ и представить, каким должно быть его поведение. Рул осознавал, что ему снова нужно будет практиковать скоморошество, и он хотел всю дорогу помнить свою задачу, чтоб блестяще сыграть свою роль и не отождествляться с ней, не забыть, что он актер, даже если бабы залезут ему в штаны или чуханы врежут ему по ебальнику.

«Чтоб не быть тупой машиной, я должен сам научиться управлять собой».

Час уже прошел, когда Рулон стоял у двери Марианны. Глубоко вдохнув и сделав резкий выдох, он решительно нажал на звонок. Дверь Рулону открыла хозяйка. Еще на лестнице слышалась музыка, она накатила мощной волной современных ритмов. Марианна была неотразима в черном сверкающем платье с большим воротником и глубоким декольте. На руках ее были тонкие перчатки и три золотых перстня с крупными камнями. Когда Рулон вошел в квартиру, хозяйка выключила музыку и популярно представила его гостям.

— Дамы и господа! — развязно начала именинница. — Сегодня нас соизволил посетить Рулон, — он раскланялся. Гости стали глупо улыбаться, с любопытством и восхищением рассматривая нового гостя, и особенно его дорогой прикид. — он недавно прибыл из Японии, где долго изучал искусство каратэ. Скоро он отправится в Америку, а сейчас проведет с нами этот чудесный вечерок.

Какая-то девушка, соблазнительно расположившись в кресле, томно сказала: «Браво!» — и многозначительно посмотрела на него. Раздались бурные аплодисменты. Рулон демонстративно извлек три кулька с шотландским мохером и небрежно зашвырнул на столик, который был уже завален подобным импортным барахлом, после чего, протерев губы рукавом, чмокнул виновницу торжества. Все пришли в восторг от этой глупой выходки. Лица кавалеров исказились от зависти и растянулись в резиновых улыбочках, выражающих внешнюю доброжелательность. Марианна провела его и усадила на диван рядом с одной смазливой девчонкой, сказав, что это сегодня его дама.

— Мадемуазель? — спросил Рулон, желая узнать ее имя.

— Майя, — ласково улыбнувшись, представилась она. На ней было белое облегающее платье, и сама она пыталась создать образ дамы из какого-нибудь глупого сентиментального романа.

Развалившись в мягком кресле из финского гарнитура, нашему герою удалось осмотреться. Окна были зашторены. Германские бархатные шторы с крупным рисунком едва пропускали свет, окрашивая его в фиолетовый оттенок. Комната находилась в интимном полумраке. Только музцентр поблескивал своими огоньками.

Кроме представленных здесь находилось еще несколько симпотных девиц, разодетых как на выставку, и столько же парней, его недавних знакомых, обнимавших их. На стене висел огромный плакат обнаженной женщины в сальной позе. На столе валялись журналы с подобными иллюстрациями. Гости брали эти журналы и с интересом рассматривали их.

Новая знакомая Рулона, видимо, следуя примеру своих беспечных подруг, заползла к нему на колени и нежно обняла его шею своими руками. Хотя практикуясь в йоге, он привык подолгу находиться в самых невероятных положениях, эта поза шокировала его, но он продолжал действовать невозмутимо, словно опытный Дон Жуан.

— Вы правда жили в Японии? — капризно спросила его дама.

— Не только там, но и в ее окрестностях, — прозвучал надменный ответ.

Он говорил медленно, важно, осматривая гостей. Тем временем Марианна забавно рассказывала какие-то пошлые истории и анекдоты, от которых все давились со смеху.

Рул понял, что настало время для серьезной практики, что он должен сохранить ясность своего сознания и отрешенность, несмотря на глупую роль, кою он разыгрывал здесь и вопреки действию гормонов.

Вскоре подруга Рулона, недовольная, что к

ней проявляют мало внимания, стала приводить его в чувство. Она медленно положила его руку на свое колено и, лобзая, зашептала что-то о тайнах любви. Рулону было очень жаль, что он пока не научился отключать сознание от органов

чувств, которые давали ему сильно о себе знать. Он ощущал, как ясное мышление незаметно переходит в беспорядочное состояние. Майя при-