Путь Дзэн

Это, конечно, коаны более «мудреные», чем основные коаны из вводной части. Они должны показать ученику, что то, что представляет собой дилемму для мышления, не представляет затруднений для действия. Бумажный носовой платок легко становится четырьмя районами Токио, а вопрос о старшей или младшей сестре ученик решает, семеня по комнате подобно девушке. Ведь в своей абсолютной «таковости» девушка — просто то; а «сестрой», «младшей» или «старшей», она является лишь в отношении к другим. Можно, пожалуй, понять, почему человек, в течение восьми лет практиковавший дза-дзэн, говорил Р.Х.Блису, что Дзэн всего лишь игра слов. Ведь «вышибая клин клином», Дзэн высвобождает людей из той неразберихи, в которую они попадают из-за того, что путают слова и представления с самой реальностью.

Непрерывная практика дза-дзэн к этому времени уже очистила ум ученика от сора и мути, и теперь он может бросить в него коан, как камешек в воду, и как бы со стороны наблюдать, что его ум с этим коаном делает. Когда он разрешает очередной коан, роши требует от него, чтобы он привел стихотворение из Дзэнрин Кюсю, выражающее его суть. Для этого используются и другие книги, покойный Сокей-ан Сасаки, живший в Соединенных Штатах, находил, что прекрасным пособием для этой цели может служить Алиса в стране чудес! Обучение продвигается, основополагающие коаны сменяются вспомогательными, которые выявят все оттенки смысла первых; они позволят ученику активно и во всех подробностях ознакомиться с различными сторонами буддийского мировосприятия и представят всю совокупность этих взглядов так, что учение войдет в его плоть и кровь. Таким путем ученик научится мгновенно и без малейших колебаний по-дзэнски реагировать на ситуации каждодневной жизни.

Заключительная группа коанов относится к «Пяти классам» (го-и) — схеме отношений между относительным и абсолютным знанием, между вещами-событиями (ши) и основополагающим принципом (ли). Создателем этой схемы был Дун-шань (806–869), но но возникла она в результате контактов Дзэн с японской школой Хуа-яня (Ке-гон). Доктрина «Пяти классов» тесно связана с учением о четырех царствах Дхармадхату.

Классы часто представляются в виде пяти типов взаимоотношений между господином и слугой или хозяином и гостем. Эти образы воплощают соответственно основополагающий принцип и вещь-событие. Вот они:

1. Господин сверху взирает на слугу.

2. Слуга снизу взирает на господина.

3. Господин.

4. Слуга.

5. Господин и слуга беседуют друг с другом.

Первые четыре позиции соответствуют четырем Дхармадхату школы Хуа-яня, хотя это соотношение и является более сложными. Пятая позиция соотнесена с «естественностью». Иначе говоря, универсум или Дхармадхату можно рассматривать с различных, равно оправданных точек зрения — как множественное, как единое, как одновременно единое и множественное. Но в конечном счете Дзэн не принимает ни одну из этих точек зрения, хотя оставляет за собой свободу выбирать любую позицию в зависимости от обстоятельств. Как говорил Линь-чжи:

Иногда я убираю человека (т. е. субъект), но не убираю обстоятельств (т. е. объект). Иногда я убираю обстоятельства, но не убираю человека. Иногда я убираю и человека, и обстоятельства. Иногда я не убираю ни человека, ни обстоятельств. [5–1:4, с. 3–4].

А иногда, мог бы он добавить, я просто не делаю ничего особенного (у-ши).[82]

Обучение коану завершается, когда достигнута полная естественность свободного поведения в обоих мирах — абсолютном и относительном. Но так как эта свобода не та, что противостоит конвенциональному порядку, а скорее та, что «удерживает мир» (локасамграха), — заключительной стадией обучения является изучение правил Дзэн для светской и монашеской жизни. Как сказал когда-то Юнь-мэн: «В таком огромном мире — зачем слушаться звонков и и одевать ритуальный наряд?» [11–16]. На это можно ответить словами другого наставника, сказанными, правда, в совсем иных обстоятельствах, но вполне подходящими здесь: «Если в этом есть хоть какой-нибудь смысл, можете отрубить мне голову!». Ибо нравственный акт является глубоко нравственным только тогда, когда он свободен, не мотивирован принудительно ни разумом, ни необходимостью. Таково же в своем глубочайшем значении христианское учение свободной воли, по которому действовать «в союзе с Богом»— значит действовать не под влиянием страха или гордыни, не в надежде на вознаграждение, но из необоснованной любви к «неподвижному движителю».