Путь дзэн. Истоки, принципы, практика

Все герои-Бодхисаттвы должны научить свой ум думать: «Живым существам всех классов… я помогаю достичь безграничного освобождения нирваны». Но когда огромное, неисчислимое и неизмеримое множество существ были таким образом освобождены, в действительности ни одно существо не было освобождено! Почему, Субхути? Потому что ни один Бодхисаттва, который действительно Бодхисаттва, не цепляется за идею эго, личности, существа или отдельного индивидуума. (3)

Выводом из этой позиции является то, что если нет нирваны, которой можно достичь, и если на самом деле нет индивидуальных существ, то это значит, что наша привязанность к Кругу лишь кажущаяся и что в действительности мы уже в нирване, поэтому искать нирвану – это глупость того, кто ищет то, чего он никогда не терял. Поэтому вполне естественно, что Бодхисаттва не делает попыток уйти из Круга сансары, как если бы нирвана была где-то вне его, ведь это подразумевало бы, что нирвана – это нечто, чего нужно достичь, и что сансара – это реальность. В «Ланкаватара-сутре» сказано:

Те, кто, боясь страданий, возникающих из-за различения рождения и смерти (сансары), ищут нирвану, не знают, что рождение и смерть и нирвану не следует отделять друг от друга; и, видя, что все вещи, поддающиеся различению, не имеют реальности, (они) воображают, что нирвана заключается в будущем уничтожении чувств и их областей. (II. 18) [44]

Таким образом, стремиться уничтожить конвенциональный мир вещей и событий – значит признать, что он действительно существует. Отсюда и принцип махаяны, гласящий: «То, что никогда не возникало, не нужно уничтожать» [a].

Это не пустые спекуляции или софизмы системы субъективного идеализма или нигилизма. Это ответы на практическую проблему, которую можно выразить следующим образом: «Если цепляние за жизнь втягивает меня в порочный круг, как мне научиться не цепляться? Как могу я пытаться не цепляться, если сами попытки – это и есть цепляние?» Другими словами, пытаться не цепляться – это то же самое, что цепляться, потому что мотивация та же – мое насущное желание спастись от трудностей. Я не могу избавиться от этого желания, поскольку желание от него избавиться – это точно такое же желание! Это знакомая повседневная проблема «двойной ловушки», задачи, порождаемой попытками ее решить, волнения из-за своего волнения и боязни возникновения страха.

Философия махаяны предлагает радикальный, но эффективный ответ, являющийся темой литературы, известной как «Праджня-парамита», или «Мудрость достижения другого берега», – литературы, тесно связанной с работой Нагарджуны (ок. 200 г. н. э.), который наряду с Шанкарой считается одним из величайших умов Индии. Строго говоря, ответ заключается в том, что любое цепляние, даже за нирвану, тщетно – ибо нет ничего, за что можно было бы ухватиться. Это знаменитая шуньявада Нагарджуны, его «Доктрина Пустоты», также известная как мадхьямика, «Срединный Путь», поскольку она опровергает все метафизические предложения, демонстрируя их относительность. С точки зрения академической философии «Праджня-парамита» и доктрина Нагарджуны – это, бесспорно, своеобразная форма нигилизма или «абсолютного релятивизма». Но точка зрения Нагарджуны другая. Диалектика, с помощью которой он опровергает все концепции реальности, – это лишь средство для разрушения порочного круга цепляния, и конечная цель его философии – не жалкое отчаяние нигилизма, а естественное и непринужденное блаженство (ананда) освобождения.