Путь экзорциста

Её необычный вид приковал моё внимание. Линии, узоры, изгибы и украшения в виде непонятной растительности сбивали с толку. Но стоило присмотреться, как я понял — это было само по себе печатью.

Металл чуть заметно светился синим, а дверь была приоткрыта.

— Она сама! — тут же оправдался монах, отступая от опасной близости лезвия косы.

— Это правда, — вступился камердинер и нахмурился, обернувшись к проходу. — Я почувствовал всплеск энергии, поддерживающей работу артефактов. Поделился этой новостью с братом и он решил, хм, сам всё проверить...

Я посмотрел на монаха, заметив что он что-то прячет за спиной, и заглянул туда. Прятал он от меня самое грозное оружие, здоровенный бронзовый подсвечник с одной оплавленной свечой.

— Вот с этим значит ринулся под землю? — не удержался я от скепсиса.

Искатели конечно не участвовали в вылазках против демонов и в принципе вели довольно спокойный образ жизни. В основном кочевой, в поисках непробужденных. Но ломануться на предполагаемую демоническую угрозу с этим?

Еврипий стушевался, отводя взгляд, а я не стал развивать тему. Отчитывать взрослого мужика, да ещё при другом, который так и жаждал этого, судя по невинной роже. Потом обсудим методы борьбы с демонами.

Да и угрозы из темноты низкого тоннеля я не чувствовал. Не было там исчадий бездны, по крайне мере тех, кто был для меня опасен.

— Ну и чего орали то? Что-то увидели? — я окончательно успокоился, но косу не отзывал и встал поближе к решетке, перекрывая путь как туда, так и оттуда.

— Нет, — теперь смутился Ларс. — Защита здесь не только на двери, даже открытая она не пропустит чужих. Я ему говорил не трогать, — он кивнул на монаха. — Вы должны сами закрыть и запечатать выход, как новый хозяин. Я приношу свои извинения, моя вина, забыл сказать о переинициации защитной сети.

Эти двое принялись бросать друг на друга насупленные взгляды, а я вздохнул. Ну как дети, ей богу. Упрямый, как баран, монах умудрился поколебать невозмутимость шведа. Тут уже либо подерутся, нажрутся и договорятся, либо так и будут вести партизанскую войну.

Мне нравился вариант пустить всё на самотек, пусть разбираются сами. Но был и другой, действенный и быстрый. Перевести огонь на себя, насадить доброе и разумное, пусть на меня обижаются, на том и сойдутся. Дружить против кого-то проще, когда этот кто-то тиран.

И будь я своем реальном возрасте, так бы и сделал. Но деспотичный пацан не самый весомый повод для сотрудничества. Даже целый граф, нулевка и вообще молодец.

Мой второй тяжелый вздох нарушил тишину.

— Ну и что случилось бы, тронь он дверь? — я решил выяснить суть скандала.

— С большей долей вероятности его поджарило бы, — злорадно сообщил Ларс.

— Получается, что ты ему жизнь спас?

— Ну... Это... — растерялся камердинер. — Получается.

— Угу, — кивнул я, сдерживая улыбку. — А он, получается, ринулся первым и героически погиб бы в пасти демона, спасая тебя.

— Да я... — монах почесал подсвечником затылок и хмыкнул. — Ну я всё же одаренный, а он нет.

— Я, может и не одаренный, но... — начал препираться швед, но я не дал начаться спору заново.

— Так! Вы спасли друг друга, подумайте об этом на досуге. Кое что общее нашлось, и хорошо. Мне то что делать нужно? Как тут всё запечатать?

Оказалось, что как всегда. Кровью. Ларс указывал мне местонахождение артефактов, замаскированных под кованые фигуры, полости в стенах и обычные с виду камни. Я резал косой ладонь и прикладывался, оставляя повсюду кровавые отпечатки.

Заляпав так почти весь подвал, мы перешли к периметру и прошлись вдоль забора, освежая и его защиту. Замкнув защитный контур у ворот, где и мы начали, я получил весьма ощутимое подтверждение.

Воздух метнулся от земли вверх, поднимая остатки листьев и травинки. По верхушке забора с сухим треском пробежалась молния, отчего у меня волосы на теле дыбом встали. Встали дыбом прически и у монаха с камердинером.

Меня ещё и долбануло в конце, как завершение всего этого мероприятия. Я на краткий миг ощутил дом и землю, со всеми его обитателями и артефактами. Каждое спелое яблочко в саду, сопящего на кухне демона, шушукающихся на втором этаже подростков, задумавших шалость, и какую-то живность в пруду, от размеров которой я немного ошалел.

— Ох ты ж, — я перевел замутненный взгляд на не менее ошарашенную парочку и хохотнул.

Если у Еврипия волосы были короткие и просто поднялись, не сильно меняя его облик, то швед стал похож на одуванчик. Светлые и пушистые, они просвечивающем на закатном солнце шаром окружали вытянувшееся лицо.

Я не удержался и прикоснулся, меня ожидаемо ударило остаточным электричеством, после чего я отправил Ларса приводить себя в порядок, а монаха попросил остаться.

Проверку мы проводили на берегу пруда. К самому краю воды я теперь подходить опасался, но только тут было достаточно уединенное место, закрытое растительностью со всех сторон.