Путь экзорциста

Поселок встретил нас обшарпанными низкими домами, стаей бродячих собак и пустынными улицами с остатками асфальта. Учитывая сплошное серое небо и сильный ветер с воды, впечатление родина лоцманов произвела удручающее.

Мы все переоделись в простую одежду, оставив форму в обители. Снаряжаться нам предстояло уже на борту, когда отойдем подальше от берега. Глеб велел нам не разбредаться и умчался на поиски нашего капитана.

Времени прошло столько, что мы забеспокоились и только решили прочесывать вымерший поселок, как увидели бегущего назад монаха. Он странно подскакивал на бегу и раскраснелся. Алеющее лицо объяснилось матом, всё более отчетливым по мере его приближения.

Всем стало понятно, что план уже немного пошел не туда.

Объясняться Глеб не стал, рявкнул залезать в машину и рванул по ухабам так, что нас раскидало по салону и приложило о все выступающие части. Но хоть неслись мы недолго, Семён даже позеленеть не успел.

Зато приобрел бледный цвет лица на причале, куда мы и приехали. Пирс, болтающийся на уже сильных волнах, проржавел и почти развалился. Деревянный настил прогнил, открывая дыры, но самое ужасное было пришвартовано у него.

И я ещё на свою баржу удивлялся?

Сейнер прекрасно дополнял унылый морской вид. Аляповатый, перекрашенный местами и много раз, он рыжел, белел и синел, покачиваясь в дальнем конце пирса. На его борту, видимому нам, было криво выведено «Стремительный» и номер.

— Это что? — встал, как вкопанный Герман.

— А ты угадай! — недобро улыбнулся монах, театрально обводя гавань.

Кроме стремящегося на дно, больше плавсредств не было. Только у песчаного берега уже наполовину затонула весельная лодка, тем не менее прикованная мощной цепью. Над ней плакали ивы, а вокруг извивались змеями водоросли.

Я заметил у судна невысокую фигуру, машущую нам рукой.

— Это вы ещё капитана нашего не видели! — приободрил нас монах, ускоряя пинками.

Когда мы, скача словно лягушки, добрались до «Стремительного», то взбледнулось даже мне. Ветер усиливался, корабль скрипел и стонал, шатаясь вместе с настилом. Среди всего этого качающегося абсурда уверенно стоял морской волк и белозубо улыбался.

Седой и загорелый до черноты, капитан был похож на старого пирата. Щеку его пересекал бледный шрам, одного из передних зубов не хватало, а сверху тельняшки болтался китель, застиранный до полной потери цвета.

Когда он протянул руку, чтобы поздороваться, я увидел, что у него ещё и безымянного пальца на правой руке нет. Ну точно пират, попугая на плече не хватает и деревянной ноги. А уж когда он дыхнул...

Я понял, почему так отчаянно матерился наставник. Капитан был пьян. Причем, судя по крепости дыхания, уже ни один год.

— Жорж! — представился пират, обдав нас хмельным воздухом.

— Брат... — с сомнением произнес Ростовский и мотнул головой в сторону берега. — Можно вас на пару слов?

— Нельзя, — отрезал посмурневший Глеб и замахал руками: — Загружаемся, быстрее.

— Добро пожаловать на борт! — объявил капитан и хлопнул по приблизившемуся борту.

Тот затрещал, но выдержал, к немалому общему удивлению.

— Не хочу никого обидеть, — вдумчиво обвел взглядом судно княжич. — Но может ну на хрен?

Жоржа ничуть это не задело, он наоборот рассмеялся, поперхнувшись и закашлявшись. Мужика согнуло пополам и опасливые взгляды переметнулись к нему. Как бы не помер, болезный...

— Кхе, — довольно закончил он выхаркивать легкие, пошарил по карманам и достал помятую пачку сигарет. — Проклятые рудники.

— К-к-какие рудники? — Сёма всё таки начинал зеленеть.

— Подводные, ёпт, — заржал капитан, прикуривая. — Давайте, мамзельки, поторапливаемся, время уже позднее.

Сука, нам всем кабздец. Я с надеждой посмотрел на Глеба, но тот подмигнул и показал большой палец.

Загружались мы все с недоуменными рожами, даже инквизиторы слегка ошарашенными выглядели. Но послушались без возражений. За ними по трапу скакнул Карл, а уже за нашим здоровяком и Герман, усердно натирающий висок.

Капитан шустро побежал к носу, отшвартовываться, так что я умудрился перехватить монаха, дернув за рукав.

— Глеб, мы ж ко дну пойдем, даже в залив не выйдя.

— Ты не гляди на внешний вид. Старушка на ходу, несколько раз в неделю черт этот ходит в море. Мне сказали, что он самый опытный капитан на всем побережье. Если кто нас и проведет в шторм, так это Жорж.

— Да он же бухой!

— Ну всё, как в старину, — оскалился наставник. — Трезвого лоцмана пойди найди ещё. Последний в роду трезвым быть не может! Не ссы, Ржевский, всё нормально будет!

Он вырвался из моих цепкой хватки, которую я на миг ослабил из-за качки, и ловко вбежал по трапу, сразу принявшись орать на остальных, что покидали вещи где не попадя.

— Эй, сухопутный! — тут же взял меня в оборот бухой дед, как последнего оставшегося. — Ну-ка, помоги с швартовыми. Я заведу, поверну, ты отвязывай, закидывай и прыгай на борт.

Я даже сказать ничего не успел, капитан горным козликом перескакнул на судно и я только и увидел его седую шевелюру, скрывающуюся в рубке. Тут же припустил мелкий дождик и я принялся постигать морскую науку.