Путь Эливена

– Предлагаю пойти в сторону левой руки. Если мы ошибёмся, то вернёмся назад и выберем другой путь.

Возражений не было, поэтому путники повернули налево и продолжили путь, но не успели они сделать и сотни шагов, как снова оказались перед распутьем. Одна дорога шла прямо, а другая направо. Коридоры были одинаково выложены блестящей чёрной плиткой, стены поднимались вверх и там исчезали в чёрной неизвестности.

– Это лабиринт, мы можем заблудиться, Маттис. Жир в светильнике почти выгорел, а фитиль кончается.

Маттис оторвал тонкий лоскут от своей одежды и подал Эливену.

– Затуши огонь. Сядь, давай прикинем наше положение. За те несколько раз, когда мне довелось смотреть на блестящую пластину, я попытался хорошенько запомнить рисунок. Надписи мне были непонятны, поэтому я их не запоминал, да и не они сейчас важны. Тот рисунок, он был странный, как будто гладкое покрытие треснуло под сильным ударом. Центр таблички был испещрён трещинками, как причудливый узор.

Эливен сидел на полу коридора и вслушивался в тишину. Темнота давила со всех сторон, он уже не верил в сокровища, как не верил и в то, что когда-то выберется отсюда. Кто он и его попутчик? Чужие, невежественные, дикие люди, вторгшиеся в чьи-то владения. Даже если бы сейчас обрушился пол и им пришлось лететь в глубокую бездну, он бы принял это как должное. Эливен чувствовал свою вину и не мог смириться с тем, что сейчас это сходит ему с рук. Его начинало мутить, промокшее в тухлой воде мясо, которое они ели накануне, хотело вырваться наружу. Эливен не мог этого позволить из страха перед этим тайным величием прошлого, из уважения к тем, кто всё это создал. Но он бы приобрёл счастье, если, закрыв глаза, он исчез бы навсегда не только из этого чёрного коридора, но и вообще, из жизни.

– Эта сетка на карте – не трещины от удара, – разорвал зловещую тишину Маттис. – Я понял, что это такое.

Глава 4

Грязный Пенничел стоял перед грозным Владыкой и держал ответ. Его голова была низко опущена, белая коротко стриженая бородка колола грудь под расстёгнутым чёрным зипуном.

– Ты говоришь, что их было десять, так почему ты привёз только шесть голов? Ты же знаешь, что мы не оставляем живых после столкновения.

– Да, Владыка. Я сам лично пустился в погоню за двумя скакунами, но мой морхун был ранен, мне пришлось вернуться, чтобы заменить его. Когда я снова вернулся, то не смог отыскать след, ветер гнал песок и скрыл их.

– Ты сейчас расстраиваешь меня, моё величие на этой земле подорвано. Я доверял тебе, как своему лучшему воину, как сыну, а ты опозорил меня.

– Владыка, прости мне мою вину, я готов её искупить. Дай мне оправиться от солнечных ожогов, я отправлюсь в путь и принесу тебе ещё больше добычи.

– Что толку от добычи! Её всё меньше и меньше. А люди – ты оглянись вокруг.

Владыка символично очертил костлявой рукой круг в воздухе, с трудом приподнявшись с огромного трона, возвышающегося на каменном постаменте. Его чёрная одежда полностью скрывала тело, капюшон свешивался на глаза, оставляя видимым только старческий ввалившийся беззубый рот.

Грязный Пенничел поднял глаза, боясь встретиться взглядом с Владыкой. Прозвище этому воину досталось с самого рождения. Чёрное пятно на лице почти не оставило места светлой коже, растянувшись кляксой, терявшейся где-то далеко на затылке. Он посмотрел в направлении, куда указывала рука старца, но увидел лишь стены, слабо освещённые скудным светом, пробивающимся сквозь редкие отверстия в своде огромного каменного зала.

– Тебя ещё не было в этом мире, а я был мальчиком, когда в этих подземельях было мало места всем. Мы рыли проходы, соединяли пещеры одну с другой, сооружали комнаты, углублялись. Женщины рожали отличных воинов, добычи было много. Мы не знали тогда, куда деться от перебежчиков со стороны плантаторов, которые несли нам свои пожертвования и взносы. А что теперь? Наши пещеры почти пустые, нам скоро нечего будет есть и пить. Скоро мерзкие грумы вылезут из своих нор и заставят нас прятаться по углам. Вода уходит глубже, нам всё тяжелее её добывать. Это смерть, вот на что это похоже. Нам не спастись, уже следующее поколение может не прожить годы, которые ему определены.

– О, Владыка, что же можно сделать? – спросил Пенничел, снова опустив подбородок на грудь.

Старец медленно спустился по каменным ступеням, бесконечно длинная мантия бесшумно скатилась за ним и остановилась на последней ступени. Он протянул свою костлявую руку и взял Пенничела за подбородок.

– Посмотри на меня, мой друг.

Воин вздрогнул от прикосновения холодной и липкой руки, но больше всего его напугали слова, которые было странным слышать из уст великого правителя. После таких слов его, слугу, смертника, просто выкинут на улицу.

– Не бойся меня, я не причиню тебе вреда.