Путь героев

– Сковав в итоге надежный и прочный ошейник, – лезвие стилета прочертило воздух, глубоко воткнувшись в ствол дерева, а в голосе Лайвела зазвучало неподдельное раздражение. – Сколь радующая людские души картина – единорог на привязи!

– Ты предпочитаешь быть насильно затащенным в клетку и выставленным в зверинце? – с обманчивым добродушием поинтересовался Драго. – Или же оказаться беспомощной добычей? Доселе единорог всегда держался своих путей, это верно. Настали иные времена. Если мы не хотим сгинуть, окончательно превратившись в легенду, нам придется выбирать, чье покровительство более выгодно. Золотой Башни Побережья? Льва Аквилонии? Аргосского паруса? Рабиры теперь со всех сторон окружены человеческими королевствами. Рано или поздно людям надоест такое положение вещей. Нам есть что предложить миру за пределами лесов… но и цена, которую мы запросим, будет высока.

– Так высока, что люди не согласятся платить, и возьмут понравившееся им силой, – из переплетения черных и серебристых теней выскользнул гибкий силуэт, и остановился шагах в трех от собеседников. – Глупо же отрицать очевидное!

– Нынче вершиной разумности полагается раздражать мирных обывателей Мессантии, пока те не схватятся за топоры, – вполголоса проворчал Лайвел. – А также учинять пакости гостям, прибывшим к нам с лучшими намерениями.

– Я тут ни при чем, – с достоинством возразила тень, носившая имя Блейри да Греттайро.

– Разумеется. Пачкать руки самому – ниже твоего достоинства, – Солльхин оскалилась и негромко зашипела. – Всегда отыщется парочка легковерных юнцов, готовых на все ради твоих дурацких идей!

– Если б не мои, с позволения сказать, дурацкие идеи, – Блейри, как знали все его сородичи, с необычайной легкостью впадал в ярость, – от этого тихого уголка давно бы не осталось камня на камне! Мы заставляем людей бояться и тем удерживаем от намерения сравнять Рабиры с землей! Страх – единственное, что у нас осталось, ибо Границы, на которую вы все уповаете, более не существует! Она пропала еще до нашего рождения! Там ничего нет! Или вы ждете, что в один прекрасный день людям вздумается самим проверить – а защищает Рабиры хоть что-нибудь, кроме грозной былой славы? Вот они удивятся!..

– Блейри, – очень ровно произнес Князь Лесов. – Растолкуй мне одну вещь – откуда в тебе берется столько злости? Вроде в детстве розгами не вразумляли, баловали до неприличия, да и потом жизнь к тебе темной стороной не оборачивалась…

Над заводью повисло тяжелое, напряженное молчание. Солльхин ежилась на своем валуне, словно в теплый вечер ей стало холодно.

– Они – люди, – спокойнее, но с прежней холодной убежденностью проговорил Блейри. – Даже лучшие из них, вроде этого мальчика-принца – всего лишь наша законная добыча. У нас нет и не может быть ничего общего. Если мы позволим людям хоть одной ногой ступить в наши края, они превратят нас в кучку пожирателей крыс.

– Пророчества мрачнее я еще не слышал, – едко высказал свое мнение Лайвел. – Что из этого следует?

– Вашим ненаглядным гостям не стоит прогуливаться ночью в одиночестве по окрестностям, – охотно пояснил Блейри. – Мало ли что может случиться…

– Даже не думай! – женщина попыталась вскочить, поскользнулась и едва не свалилась в заводь. – Только посмей затеять что-нибудь подобное!

– Как ты недавно сама заметила, всегда найдутся те, кому очень не по душе нахальные чужаки, – развел руками гуль. – Присматривай за своими ягнятами, Солльхин. Присматривай внимательно, иначе твои давние знакомые в Аквилонии весьма огорчатся, узнав о несчастье, постигшем их предприимчивых отпрысков.

Он исчез, как появился – просто шагнув в сторону и растворившись среди теней и шорохов. Рабирийка с досадой ругнулась ему вслед, а Лайвел деловито осведомился:

– Может, выставить Блейри и его дружков из поселка, пока люди не уедут?

– Зачем? – отмахнулся повелитель Рабиров. – Они не способны на большее, чем угрожающая болтовня… – он помолчал и неожиданно спросил, думая о чем-то своем: – Кто-нибудь точно знает, сколько лет принцу Коннахару?

– Пятнадцать, – Солльхин быстро загибала пальцы, подсчитывая, и уверенно кивнула: – Его родители вступили в брак летом 1294 года, после Битвы Драконов. Конни появился на свет спустя четыре года. В удивительный день, как уже не раз замечалось.

– В какой? – дотошно уточнил Драго.

– На Самхайнн, колдовскую ночь последнего дня Второй осенней луны, – с легким смешком отозвалась желтоглазая рабирийка. – По поверьям жителей Полуночных земель, этой ночью открываются двери между Сферами, в мир наведываются тени давно забытых богов, рождаются великие маги, герои… или просто люди со диковинными судьбами.

– На твоем месте я бы не рисковал смеяться над подобными вещами, – на удивление серьезно заметил Лайвел. – Суеверия порой могут оказаться истиной.