Путь героев

— Силы небесные! — прямо-таки взвыл Пуантенец. — Да, ты была права, права стократ, а меня ослепила гордыня! Но ведь Лайвел заверял, что дуэргар больше не представляют опасности! Наши караваны возвращались в целости и сохранности последние несколько месяцев. Мы даже рискнули уменьшить охрану. Да и Ларбера докладывал…

— Мне кажется или ты пытаешься оправдаться передо мной? — Адалаис Эйкар недоуменно изогнула тонкую бровь. — Напрасно. Я могла бы напомнить тебе, что ветер почти стихает перед самой грозой — это что касается дуэргар. Дело не в них. И даже не в том, что наследник Трона Льва сейчас находится без всякой защиты на враждебных землях. Но если то, что рассказал твой лазутчик — правда, как ты объяснишь королю Конану, что из-за твоего попустительства и по вине принца практически уничтожено население целого государства, находящегося под формальной протекцией Золотой Башни? Представляешь, что начнется, если в королевствах Заката пройдет слух — мол, сын аквилонского владыки балуется чернокнижием?

— Адалаис, прошу тебя…

— Ты хотел моего совета. Прежде скажи, что ты сам думаешь предпринять?

— К рассвету будут готовы выступить три сотни конных егерей, сотня легкой кавалерии и арбалетчики, — начал герцог. — С ними отправляются все, владеющие древними и тайными наречиями, книжники, ученики магических школ — таких, как ни странно, в Орволане сыскалось аж трое, — лекари и составители карт. Мы возьмем Рунель в кольцо охраны. Конни и тех, кто остался с ним, я немедленно отправлю сюда, на твое попечение. Думаю, пока не разберемся в свалившейся напасти до конца, в Тарантию им возвращаться не стоит. Кавалерийские разъезды направятся по всем лесным тропам, где способен пройти конь, а там, где не способен, проберутся егеря. Наша задача — выяснить, насколько далеко распространилась та злосчастная магия. Если обнаружат что-то интересное — это уже задачка для ученых мужей…

Герцогиня слушала его очень внимательно, чуть заметно барабаня тонкими пальцами по резному подлокотнику кресла — Просперо знал, что так у нее проявляется высшая степень волнения — и временами одобрительно склоняя голову.

— И, разумеется, я отправлюсь за реку сам, — закончил Пуантенский Леопард. — Если Конни погиб, мне не найдется спасения ни в Гайарде, ни за стенами Орволана, ни хоть в Гиперборее. Разве что в Пыточной Управе подыщут камеру без окна. Если король проявит снисхождение, по старой-то дружбе… — он невесело усмехнулся. — Что на это скажет моя прекрасная Адалаис?

— Кое-что добавит, не более, — задумчиво произнесла герцогиня Эйкар. — В своем стремлении исправлять содеянное ты все же забыл, что главное в столь щекотливом деле — пресечь слухи, прежде чем они успеют нанести непоправимый вред репутации короля и Аквилонии. Впрочем, я помнила и распорядилась. Те пятеро, что два колокола тому влетели во двор замка, должны молчать об увиденном. Молчать, как если бы родились глухонемыми… или как мертвецы. Хорошо бы узнать, что и кому они успели разболтать. Впрочем, это моя забота.

— Позволь, не собираешься же ты… — ошеломленно начал Просперо.

— Иштар Всеблагая, разумеется, нет! Конечно, я не стану кормить этих бедолаг-гвардейцев пирожками с цикутой. Просто прямо сейчас им наливают десятый кубок, думаю, они уже не в состоянии связать два слова… Ларберу ты забираешь с собой, а старый добрый Базенте вполне удобно расположился в Закатной башне и видеть никого не желает, я поговорила с ним, он все понял и даже не протестовал. Через пару дней все увиденное представится им самим в совершенно ином свете, как… ну, как кошмарный сон. И уж конечно, их уверят в том, что Конни ни при чем. Гули сами не справились с какой-то собственной магией. Да, полагаю, именно этой версии следует придерживаться. Знаю, о чем ты думаешь. Правильно, это будет ложь, но ложь во спасение, милый. Мы, женщины, — великие мастерицы по всякого рода слухам и сплетням. Уверяю тебя, слух о том, что сын Конана Киммерийского занимается запретной магией, способен уничтожить нарождающуюся династию аквилонских властителей вернее, чем сто легионов панцирной пехоты.

Просперо изумленно посмотрел на супругу, будто впервые заметив в ней нечто совершенно новое. Адалаис Эйкар ответила мужу спокойным и открытым взглядом, говорящим: «Что бы ни случилось, я всегда буду рядом с тобой».