Путь голема

И весь кабак, даже не обративший внимание на чуть не свершившееся убийство заорал вслед за мной. Засверкали в тусклом свете ламп и жалких солнечных лучей с трудом проникающих через немытые стекла клинки. Обнаружив такое количество потенциальных целей, девочки поступили как истинные телохранительницы: обнажив мечи, они мгновенно переместились ко мне. Закрыв меня с боков, они приготовились к бою.

Народ воспринял их поступок как проявление солидарности и заквакал еще громче.

– Ну, вот и все, – крикнул мне на ухо Сухов. – Поздравляю. Ты лидер освободительного движения.

Он что-то проквакал и замахал руками. Фаны не торопясь разошлись по местам. Забулькало пиво. Захрустели кости под никогда не знавшими зубной щетки зубами. Многоголосый хохот заглушил охи-ахи из темноты. Потеряв интерес к происходящему, каратели вернулись к трапезе.

Хозяйка принесла большую тарель мяса с фасолью.

– Повтори еще раз. – попросил я оттирая рукавом лицо. – Надо же так излобзали. Чуть до дырок не протерли.

– Да чего тут повторять, – ловко закинул фасолину Сухов. – Личность ты уже известная. Бой на арене чуть ли не весь город видел. О тебе уже легенды ходят. А теперь еще и такая свита. Да и Ильича многие знали. Не всем нравится политика императора. Старики говорят, раньше лучше было. Смута растет. Понимаешь к чему я?

– Ничего я не понимаю. И если честно ни чего такого выходящего за рамки нашего средневековья я здесь не вижу. Насилие и террор это классические инструменты для удержания доминирующей позиции. Так было всегда. А боги… знаешь все эти истории про добреньких богов и чуть ли не в задницу целующих народ приближенных больше на сказку похожи. Или на утопию. А смута… так люди всегда чем-то недовольны.

– Ты друзей спасти хочешь? – сердито прищурился Сухов. – Мне, как ты понимаешь пофиг что с ними будет. А тебе? Если не хочешь – вали домой.

– Домой, – словно смакуя, повторил я. Забытое слово. А может действительно плюнуть на все и…

– Сбежать, – дополнил мою мысль Сухов. – Не вопрос. Хоть сегодня. Нет, сегодня не успеем. Хоть завтра.

– А это возможно?

– Знаю я тут одну лазейку. В общем, это моя проблема. Ты решай. Выбор за тобой. У тебя три пути.

– Огласите весь список, – я отрицательно махнул девчушке собиравшейся наполнить мою кружку.

– Первое и самое разумное – валишь домой и забываешь обо всем. Будут мучить кошмары – попьешь таблеточек, обратишься к психиатру… и тебя вылечат, – стянул он с головы фуражку. – Второе. Возглавляешь восстание и пытаешься потягаться с империей. Атаман тебе предложение сделал и ты согласился. За этим дядькой сила не малая стоит. Считай пахан местный. С каждого срезанного или снятого с покойника кошелька четвертина его. И не дай бог кто обманет… Недавно одного в здоровенный улей засунули и глиной обмазали…

– Когда это я соглашался?

– Ты думаешь чего все так орали? Он предложил тебе убить всех имперцев. И ты согласился. И девочки твои поддержали, – насмешливо глянул Сухов.

– Но я… я… Меня не правильно поняли. Я совсем не думал… точнее думал, что он о музыке…

– Мне перевести им твои слова? – кивнул он за спину.

Я отрицательно покачал головой. Я боюсь пчел.

– Значит продолжаем. К вам присоединятся недобитые остатки повстанцев. Гонца им я еще вчера вечером послал. Так на всякий случай. Чтоб в курсе были. Народ поднимется…

– Шансы?

– Час. Может два продержитесь. Даже если приличную армию сколотишь, император из других миров гвардейцев и карателей подтянет. Против солдафонов вы может и погеройствуете, а против этих….

– Третий вариант такой же пустой, как и этот?

– Возможно. Ты убьешь императора.

Я расхохотался так, что весь кабак оторвался от своих дел, уставился на меня.

Как только они вернулись к своим делам, Сухов продолжил:

– Один честный поединок и твои друзья на свободе.

– Глупость. Во-первых – император меня пополам порвет даже с голыми руками. Я был героем с фляжкой в кармане… Во-вторых – ты сам говорил, что это внутреннее правило империи. Значит, мне придется стать имперцем, много лет ползти по служебной лестнице и наконец, если повезет умереть от руки императора. К этому времени от моих спутников и костей не останется. И в-третьих – как только я стану имперцем, все мои действия будут направлены на благополучие и развитие империи. Их общественное «Я» не позволит мне отпустить старых врагов.

– Ну, если ты такой умный, думай сам, – обиделся Сухов. Он пересел за соседний стол и присоединился к игре в кости с купчишками. Гремят, сталкиваясь в латунной чашке костяные кубики. Удар о стол и томительное ожидание. Дальше радостные возгласы победителя и чертыхание проигравших. И горстка монет в центре стола переползает к Сухову.