Путь Горыныча. Авторизованная биография Гарика Сукачева

Свой фронтменский потенциал Игорь недурно совмещал с непроизвольным вроде бы самопиаром, грамотно завуалированным под художественную раскрепощенность. В конце 1990-х примерно тем же способом пробьются в хедлайнеры и Илья Лагутенко, и Сергей Шнуров… «Бригада С» с моментально ставшими хитами странными песнями «Сантехник на крыше» и «Плейбой» («Моя маленькая бэйба») смотрелась многообещающе и… спорно. Кто-то подозрительно косился на ее стремительный успех, на само попадание на фестиваль «вне конкурса». Мол, команда существует без года неделю, и вдруг такие привилегии. Кто-то «не слышал рока» в сукачевских композициях и считал их вычурным (особенно когда пошли легенды о появлении Гарика на сцене в противогазе) и безыдейным бредом (а на дворе-то буквально разгоралось пламя гласности и идеологических переосмыслений). Но это были дискуссии в тусовке и самиздатовских музыкальных изданиях. Публика реагировала иначе.

Эксцентричный Гарик, похожий одновременно на хулигана с рабочей окраины, стилягу из 60-х, гестаповца, романтика-постмодерниста и фанатичного комсорга сталинских времен, под забавную музыку несущий околесицу, вроде: «Сидит сантехник на крыше. Под одинокой звездой. Он держит водные лыжи. Ему не надо домой» или «Не бери меня взаймы, не бери его взаймы, жрец джазовых чисел…», цеплял какой-то уникальной одержимостью.

У группы тут же появилось немало поклонников и, как мне помнится, почти не обнаружилось антагонистов, или, как сказали бы сегодня, хейтеров. У «Аквариума» таковые имелись, у «Звуков Му» тоже, а с «Бригадой» было проще: ее либо принимали, либо просто проходили мимо.

Я оканчивал столичную среднюю школу, когда Сукачев сотоварищи выбивались в звезды московского рока, и в моем выпускном классе (специализированном, готовившем учеников к поступлению в педагогический институт) помимо меня ходили на концерты «Бригады С» и слушали ее записи еще два парня, «подсевшие» в тот период на «Frankie Goes To Hollywood» и «Madness». Остальные, включая девушек, любили что-то в диапазоне от «AC/DC» и «Scorpions» до «Арии» и «Черного кофе» или от Майкла Джексона и Мадонны до Александра Барыкина и «Рондо».

Еженедельно я тогда готовил музыкальную программу, которая звучала по школьной радиосети на большой перемене в пятницу. Попробовал однажды в мае, через несколько месяцев после «Рок-ёлки», запустить «Сантехника на крыше». Народ не врубился. Кто-то даже спросил: «А чего там со звуком случилось?» Уточнил: «В смысле?» Услышал в ответ: «Ну, у тебя в какой-то момент что-то непонятное заиграло. Это песня была или просто ты с друзьями прикололся?» Хитов «Бригады» массы еще не знали. Но, условно говоря, в каждой московской школе и институте были те несколько (и больше) человек, которые почувствовали, что эта группа не только интересна сама по себе, но и является еще одним (наряду с теми же «Звуками Му» или «Центром») неплохим «ответом» продвинутым питерским, считавшим, что весь советский актуальный рок рождается только у них (кстати, Сукачев или Вася Шумов в душевном, частном разговоре и сегодня иногда вспоминают про этот эмпирический раздел: Москва – Петербург). В общем, из таких «нескольких» поклонников «Бригады С» в каждом московском микрорайоне и учебном заведении составилась весьма внушительная аудитория, «коммерческий потенциал» которой тот же Троицкий оценил, как «наиболее высокий наряду с «Браво».

«Мы, правда, казались кому-то привилегированными. Потому что сразу встали в один ряд со «Звуками Му», «Браво», «Центром»… Но замечу, что представители перечисленных групп вошли в совет рок-лаборатории, а я послал всех на хуй Сказал: «Как нам можно обсуждать таких же чуваков, как и мы?» Так что привилегированность «Бригады С», мне кажется, обуславливалась только тем, что в Москве мы действительно выглядели заметными ребятами. Я – наглец. И никогда в нас не сомневался. В любых своих ранних интервью старался подчеркнуть, что на хуй всех видал. Я – № 1 и все такое прочее… Мне лишь требовались те музыканты, которых я собрал. Когда смотрел, что делали другие группы нашего поколения, то убеждался: они играют разную музыку, но нашу полянку никто не топчет. Мы создаем что-то абсолютно свое. При этом сказал парням, что, несмотря на успешный дебют на «Рок-ёлке», программа у нас пока фиговая, поскольку в ней нет дудок, саксофонов. Духовые являлись моей важнейшей идеей. Я любил танцевальный джаз и был болен всем военно-довоенным оркестровым звучанием – свинг, Гленн Миллер, Бенни Гудмен… И Утесова действительно обожал с детства. Поэтому, когда начал говорить о своих пристрастиях журналистам, это являлось правдой, но и продуманным ходом тоже. Я знал, что хочу сделать. В начале 1980-х я еще открыл для себя американскую группу «В-52s», стилистически они делали нечто похоже на то, что мне импонировало.