Путь Горыныча. Авторизованная биография Гарика Сукачева

Вторая оценка оказалась ближе к реальности хотя бы потому, что «Анархия» идет в «Современнике» по сей день. А в июле 2015-го ее даже вывезли на пленэр – и сыграли ночью в поле – для VIP-зрителей главного российского рок-фестиваля «Нашествие». Спектакль вообще выстраивался как шоу-бизнес-проект (исполнительным директором которого, к слову, стал давний гариковский «оруженосец» – Марио). Скандальная пьеса, популярный музыкант в качестве главрежа, модный художник-модельер Андрей Шаров – главный сценограф, яркий актерский состав, где помимо узнаваемых «современниковцев»: Василия Мищенко, Ольги Дроздовой, Марии Селянской – сверкали приглашенные звезды: независимый, харизматичный Миша Ефремов и «ленкомовец» Дмитрий Певцов (с сериальным бэкграундом). Всем им помимо разучивания сквернословных текстов надлежало перевоплотиться почти в «Sex Pistols» и хотя бы минимально освоить игру на музыкальных инструментах. Для объяснения азов жанра к опытным артистам делегировали заслуженного панка страны, лидера группы «Наив» Александра «Чачу» Иванова. Когда постановка была готова, «дисфункционалы» вместе с Чачей появлялись в концертах Горыныча с «хитами» из «Анархии», в частности с главной композицией «Люди из пластика». У «Анархии» есть свой логотип, нанесенный на специальные черные футболки. А на этапе «раскрутки» спектакля его сопровождали интригующие «информационные вбросы». Например, в интервью агентству РИА «Новости» Гарик сообщил следующее: «Сейчас мы заняты тем, что пишем письма и общаемся с помощниками Вивьен Вествуд – я очень надеюсь, что она будет художником по костюмам нашего спектакля. Может быть, случится, может – нет, но нам еще полегче, потому что она подружка Андрея Шарова – надеюсь, лично договорятся. Вот так хотим пошуметь».

Если бы Вивьен, придумавшая в середине 70-х костюмы для «Sex Pistols», действительно подключилась к затее, получилось бы совсем громко и эпично. Но и без нее «пошумели». На первый официальный показ «Анархии» в «Современнике» публика съезжалась, как в королевскую оперу. Дорогие авто заполнили все парковочные места возле театра. В сочетании с темой и «моралью» пьесы это слегка забавляло. Список селебритис, занявших лучшие места, возглавляла Алла Пугачева с внуком Никитой. Увидеть «новое» пришли практически все корифеи «Современника»: Марина Неелова, Игорь Кваша, Валентин Гафт… Не уверен, что они целиком согласились со зрелищем, предложенным Горынычем, но к овациям в финале присоединились дружно. Самому Сукачеву результат тоже понравился. Летом 2012-го он сказал мне, что «прочел немало восторженных статей о спектакле, услышал теплые слова от Галины Волчек, а завлит «Современника» Евгения Кузнецова поинтересовалась, не хочу ли я поставить у них что-то еще? Ответил: если будет подходящая пьеса, присылайте, обязательно прочту. А Мишка Ефремов теперь склоняет меня к постановке оперы».

Тридцать вторая серия Сборка антиквариата

До оперы Гарик не добрался по сей день. После «Анархии» его режиссерские порывы вообще перестали находить выход и на сцене, и на экране, хотя заманчивая «поклевка» была. Еще сохраняя кураж, с которым он ворвался в «Современник», Игорь нацелился на очередной кинопроект – спортивную драму «Лучшая в мире» (я упоминал о ней в начале книги). Идея казалась актуальной и коммерчески привлекательной, с перспективой госфинансирования от двух стран. Продюсировать кино взялся не последний человек в российском кинопроизводстве Джаник Файзиев. Вместе с ним Сукачев сумел «проскочить» даже странную комиссию в Минкультуры, вызвавшую скандальные диспуты в профессиональной среде. Именно там определялось, «дадут бабки» под тот или иной сценарий (режиссера, продюсера) или нет. Вернувшись с «экзамена», Горыныч рассказал мне: «Мы с Джаником решили, что худо-бедно члены комиссии нас поймут. Ну а прервут, так прервут. В тот день в Министерстве культуры я ощущал себя очень странно. Вокруг было столько топовых режиссеров и продюсеров, которые терпеливо ждали своей очереди на экзамен. Мне казалось, что я опять, как в молодости, куда-то поступаю и, как всегда, не готов. Но у меня не возникало чувства неловкости, ущемленного самолюбия, которое, как я знаю, испытывали некоторые наши мэтры, поставленные, грубо говоря, в положение школяров. Я привык играть на чужом поле по чужим правилам.

И получилось все неплохо. Нас никто не прерывал, а говорили мы, по-моему, больше десяти минут. Выходя из зала, я, разумеется, еще не знал, войдем ли мы в небольшую компанию избранных. Но мне по-человечески приятно, что в министерстве отнеслись к нам позитивно. Меня это до сих пор удивляет. Многие кинематографические чиновники теперь воспринимают меня не как выскочку, а как профессионала. Еще десять лет назад все было совсем по-другому. Хотя я не прилагал специальных усилий, чтобы кому-то понравиться».