Путь инноватора

– Ты не волнуйся, пасынок. Я ведь и не знал. Когда тебя в лесу спас, тут же она появилась. Хотела меня поблагодарить. Я даже не знал, за что. А видишь, как прикипел. И дочку родила. Любовь. Она меня на эту самогонку и вдохновила

– То есть, Клара… мама… когда я появился и Эльмира… Ты была против поэтому? Ну, это ведь не самое важное. Эйнштейн вот тоже был женат после Милены Марич на двоюродной сестре Эльзе, и ничо. У инноваторов по-разному бывает. А у нас НИНИ только…

Клара подошла ко мне и погладила по голове:

– Не только поэтому. Я боялась этого дурацкого рока над женщинами Шлыковых. От чего и бежала я. И знала я все и про беременность, и про этого Сидорчука. А он женат был. Сосед же наш по даче, думала, вряд ли решится.

Генерал сложил руки на животе, который развился особенно бурно с его переездом в Москву:

– Не доглядел я за Эльмирой. Но сразу Лешку Сидорчука этого выкупил. Малец, как две капли одуванчиковой самогонки, похож на него. Говорил же, найду. А маму твою берег и спасал. Одни документы сделать что стоило. Там как раз парапланеристка в горах разбилась. Совсем ребенок. Я Веронике документы и выправил. Так Кларой Вероника и стала. Потому и пластики столько. По паспорту сейчас маме твоей на десяток годков меньше. И родинку на щеке убрали. Ну и тут, и тут.

Генерал показал на ее бюст.

– И потом еще что-то.

Я решил подсказать генералу Бредбери:

– Дренаторы слезных протоков из биопластика.

– Я уже сам запутался. Но душа у нее та же – это самое главное.

На душе дренаторы еще никто не устанавливал. Наверное, она ей все-таки плачет. Эх, мама. Ма.

В углу мы не заметили сидящей в кресле Эльмиры. Она никуда не уходила:

– У меня с Лешкой любовь. Я еще маленькой была, но решила – мой он будет. И вообще, мы с десятого класса. Мне всегда лысые нравились. Мой первый мужчина и единственный. Наверное, точно. Он на Форсажа похож. Забываю, как его. Как бензин, что-то такое. И я это… Раз уж брат. Помнишь, Оленек, ты меня просил температуру померить? Так вот, я в руке их держала, и никуда ничего не засовывала. Эти термометры твои.

Я поправил ее:

– Термопары.

– Ну, пары с метр, наверное. Огромные они для меня.

Я подумал, что с размерам, возможно, что-то не так, зря я на них экономил. Немецкие брать нужно. Компактнее они.

Клара продолжала трепать мои торчащие вверх волосы:

– Олег, ты такой смешной. Этот лев в тельняшке – не лев, а медведь белый. Креативный ты, выдумщик мой.

У меня были странные ощущения от этих ласк. Вроде мама, и в то же время какая-то не своя. Или причина в натуральных регенератах тактильных зон рук? Тоже инновация в пластике.

Думал, все будет по-другому. И почему лев, похожий на медведя, в тельняшке и тюбетейке? Может в этом есть тайный посыл производителя. Нужно рассказать об этом Маше. Она приспособит это к очередной маркетинговой стратегии. Размышления помогли мне сосредоточиться на цели моего визита:

– Василий Евгеньевич!У меня просьба как к земляку и спасителю людей была, а теперь и как к родственнику.

Генерал посмотрел на меня взглядом моего деда. Теплым и одновременно строгим:

– Оставьте нас!

Клара вышла из комнаты первой. За ней выбежала Эльмира, послав мне игривый воздушный поцелуйчик:

– Пока, братиш! Оленек!

Генерал налил по рюмке, теперь уже его напитка, из четверти.

Я сейчас на одуванчике и шишке не гоню. У меня новая технология. Жасмин и цикорий. У Лешки от нее и волос в рост пошел. Рыжий и кудрявый. Немного, с десяток другой. Но факт. Стало быть, целебная. А тогда то, что рвануло – вины твоей нет. Я сам виноват. Шишку тогда кедровую добавил. Соригинальничать решил. А она ядреная. Не рассчитал. Ну, давай по чутку, и рассказывай.

Мы выпили. Напиток напоминал одеколон с привкусом кофеина и пачули. Я выдохнул, набрал воздуха и на выдохе все рассказал.

53. Генеральский банный день

Василий Евгеньевич внимательно слушал мою историю, изредка подливая себе и мне самогонки. Когда я закончил, он закурил огромную сигару, уставившись в одну точку. Докурив, ткнул остатки сигары в пепельницу и долго мял ее, пока она не превратилась в табачную пыль:

– Здесь нужно с силовыми посоветоваться. Завтра как раз банный день у нас. Генеральский. В Сандунах. Со мной пойдешь. Пасынок, как никак.

С самогонкой мы в ту ночь с генералом перебрали. Утром я еле открыл глаза и, взглянув на часы, понял, что в баню опоздал.

Когда я вошел в сандуновский номер Садко, я увидел четыре головы над водой в купели. Они слушали, как я понял, самую главную голову – она просто была самой большой: