Путь истинной любви (ЛП)

с поддельным океаном на стене, чтобы изучать, тыкать и заваливать вопросами. Они

разбрасываются такими словами, как: тревога, депрессия и беспомощность. Мое питание,

сон и социальные привычки подвергаются вопросам, анализу и инспектированию.

– Сколько часов ночью вы спите?

– Вы кушаете, по крайней мере, три раза в день?

– У вас есть близкие люди вашего возраста?

Первый раз в жизни мне есть что ответить, но я вовсе не хочу разговаривать о Диллоне

Декер. С моих губ не слетает ни слова о тех чудесных мраморных шариках, которые я

храню по пять штук в каждом кармане, что были подарены мне на день рождения. Я не

могу скрыть свое смущение, которое краской разливается по щекам, когда я думаю о том,

каково это было держать в своей руке его теплую руку, но они никогда не узнают об этом.

Мама рассказывает доктору Проныре о соседском мальчике, но когда она смотрит на

меня, ожидания подтверждения своих слов, я не признаюсь, как была счастлива кататься

на руле.

– Вы когда-нибудь пробовали алкоголь или наркотики?

– Приходят ли вам мысли в голову причинить себе вред?

– Вы живете половой жизнью?

Я скрещиваю руки на груди и начинаю рассматривать белый потолок сквозь оранжевые

стекла очков, отказываясь вообще отвечать что-либо.

– Вы слышите голоса?

Только твой, думаю я про себя.

– Голоса когда-нибудь заставляли вас делать то, чего вам не хотелось бы?

Я оборачиваюсь к маме. Она сидит на краешке стула с отсутствием каких-либо эмоций на

лице, и за ее головой, с роскошной копной темных волос, красуется морская черепаха. В

то время, как я жду ответа матери этой мошеннице, о том, что я психически нормальна,

замечаю жесткую позицию ее плеч, и почти отсутствие дыхания, до меня доходит, что

женщина, которая подарила мне жизнь, скорее всего, верит в то, что за моей печалью

стоит сумасшествие.

Когда наконец-то она решает говорить, то она говорит такое, чего я еще никогда не

слышала прежде.

– С депрессией мы сталкивались в семье со стороны мужа, – говорит она, вздохнув. – Его

мать и сестра обе страдают от этого, но столкнулись с этим уже в возрасте. Пенелопа же

стала проявлять тревожные знаки совсем в раннем детстве.

Доктор «Дурацкое лицо» кивает.

– Психическое поведение, – продолжает мама медленно, – никогда раньше не беспокоило

сильно, но у Пен есть навязчивые склонности. Моя дочь не спит по ночам и почти никогда

не доедает полностью. Так как припадки депрессии стали появляться намного чаще, она

пропускает много занятий в школе и естественно, страдает ее успеваемость.

Я почти начинаю кричать, только чтобы она замолчала.

– Учебный год начинается через три недели, и я переживаю, как она будет справляться со

сложностями старших классов. У нее, конечно, всегда есть солнцезащитные очки...

Я ударяю кулаком по кушетке, и чувство закипающей жидкости в груди твердеет, и

колючая паника медленно ползет по моим рукам вниз, к кончикам пальцев. Мои губы

дрожат, зубы плотно сжаты и скрежещут.

– Пенелопа никогда не чувствовала себя комфортно среди незнакомцев. Когда она была

малышом, она устраивала жуткие истерики при людях. Она ревела до потери сознания.

Иногда, она билась обо что-то или колотила себя в грудь до синяков, потому что как она

говорила – болит где-то внутри. Люди смотрели на нас, как будто мы монстры какие-то.

На лице у мамы отражается вся скорбь ситуации.

– Наблюдая, как синеет ее лицо от страха... Я все еще слышу ее крики, – она

останавливается и задумывается на мгновение. – Спустя какое-то время, мы с мужем

решили поочередно выходить на работу, чтобы дома с ней всегда кто-то был. Когда она

пошла в садик, стало совсем очевидно как непривычно ей рядом с другими людьми.

Истерики начались вновь, и практически постоянно мне приходилось быть в группе,

чтобы она не плакала. Тем не менее, она не смогла адаптироваться и спустя месяц они

хотели ее исключить.

Доктор Лаура передает матери коробку с носовыми платками, которую она взяла с собой,

но так и не начала использовать.

– За день до того, как ее хотели отчислить, мой муж купил ей розовые солнцезащитные

очки на заправке. Он сказал ей, что в них она невидима, и она поверила.

Я ударяю плотно сжатым кулаком по кушетке еще раз и начинаю трясти головой, точно

зная, куда дальше пойдет разговор.

– Пенелопа, – начинает педиатр, – вы когда-нибудь рассматривали возможность сменить

солнцезащитные очки на что-то, что бы вам реально помогло?

– Не-а, – быстро отвечаю я.

– Вы должны понимать, что скрываете настоящую проблему за своеобразной подушкой

безопасности. Депрессия с годами становится хуже, а ваше самолечение, в которое вы

верите, делает вас просто невидимой. Но я могу вам выписать то, что поможет устранить

настоящие симптомы.

– Нет.

– Это не ваша вина и я могу помочь в этом. Одна маленькая таблетка перед сном и вы

забудете про проблемы со сном навсегда. И в школе будет легче, потому что вы сможете

сконцентрироваться на занятиях, так же лекарства заглушат боль в груди. Не нужно будет