Путь истинной любви (ЛП)

Он забрал у меня все.

– Убери свои руки от нее, – говорю я, боевая стойка.

Джош отводит взгляд от Пенелопы и подходит ко мне лицом к лицу, удостоверившись,

что Пенелопа в безопасности. Вместо этого, он улыбается мне в лицо и бросает мне вызов

своими темными глазами.

Я толкаю его в грудь.

Парень из резервации не такой уж и большой.

– Она не хочет быть с тобой, Диллон,– говорит мой злейший враг, расстегивая манжеты.

Герберт и Кайл подбегают с компанией Джоша за ними. Мои друзья меня удерживали и я

позволял им это, но когда я заметил, что Матильда увела Пен в женский туалет, я

отбиваюсь от них и бросаюсь вдогонку за ней, удивляясь, что этот чувак настолько глуп,

чтобы связываться со мной и моей девушкой и ожидая, что я сдамся без боя.

Прежде чем у меня появляется шанс, чтобы разбить его лицо, меня отодвигают в сторону,

и я слышу:

–Двигай ногами, парень.

Спотыкаясь, тренер Файнелл толкает меня снова и снова, пока я не попадаю через

двойные двери в холодную вашингтонскую ночь. Я вдыхаю глоток ледяного воздуха,

надеясь, что это очистит мои вены от ярости.

Это не срабатывает.

– Вы хоть представляете кто он?– спрашиваю, потянув за рубашку мистера Файнелла, –С

кем вы позволяете быть своей дочери?

Уэйн не двигается и не останавливает меня, когда я выплескиваю всю агрессию на него.

Он просто смотрит на меня с сочувствием, которое я хотел бы убрать с его лица.

– Что вы собираетесь делать? – я ударяю кулаком ему по груди, прежде чем отпустить, –

Вы конченный футбольный тренер, который контролирует школьные танцы.

Он нехотя улыбнулся.

– Она должна учиться на своих ошибках, парень. Мы не можем делать все за нее, –

мужчина, которого я боялся, когда рос, тянется ко мне, – Но ты должен знать, я никогда

не позволю ничему плохому случиться с Пен.

Я сбрасываю его руку, лежащую на моем плече, но его отеческая любовь избавляет мои

глаза от давления, и я начинаю плакать. Когда Уэйн тянется ко мне во второй раз, я

позволяю ему обнять меня своими руками и делаю его рубашку мокрой из–за слез

жалости к себе.

Он прав.

Ничто не спасет Пенелопу от ее собственного ума.

Мне нужно отпустить.

Глава 30

Пенелопа

Проходят месяцы, и в конце концов, Диллон и я начинаем проходить мимо друг друга в

школьных коридорах, будто между нами никогда ничего не было. Иногда наши взгляды

встречаются и мое безмолвное сердце оживает и начинает биться как раньше, но один из

нас всегда отворачивается, и мое сердце снова замолкает.

Пока пасмурная погода освобождает небо, позволяя солнцу светить, выпускной день

становится все ближе и ближе. Мне говорят, что я получу диплом, и я смогу ходить с

остальной частью класса в шапочке и мантии.

– Но поступление именно в университет не обязательно, Мисс Файнелл – говорит

школьный психолог. – Вот некоторые брошюрки на наших местных колледжей и

профессиональных школ.

Мой терапевт считает, что я должна уделять моему будущему больше внимания, чем

сейчас. Она дала мне брошюрки о преимуществах краткосрочных и долгосрочных целей.

– Нет никакой причины, почему ты не можешь быть успешной в жизни, Пенелопа. На

самом деле, то, что ты продолжаешь видеться со мной, это и есть доказательство того, что

ты хочешь большего.

– Или того, что мои родители заставляют меня находиться здесь,– я говорю с улыбкой,

запихивая новые буклеты в мою школьную сумку к тем, что она дала мне в прошлую

нашу встречу.

Папа и мама пришли к соглашению о лекарстве, которое я принимаю временами, с самого

моего детства.

– Оно приносит больше пользы, чем вреда, Пенелопа, – говорит мама, кладя две таблетки

мне в руку – одну белую, другую желтую.– Тебе было так хорошо последнее время.

Я бросаю нормотимик (или стабилизаторы настроения – группа психотропных

препаратов, основным свойством которых является способность стабилизировать

настроение у психически больных, в т.ч. биполярным расстройством) и антидепрессант в

горло и проглатываю их без воды.

Мои родители стоят и ждут, когда я открою рот и подниму язык, это стало традицией,

после того как они меня поймали, когда я выплюнула таблетки перед сном.

– Хорошо? – Я спрашиваю, после того, как показала им доказательства того, что лекарства

растворяются в желудке.

Папа расцепляет руки.

– Ты не должна так язвить все время, Пен. Мы…

– Хотите только лучшего для меня, – я заканчиваю его фразу, направляясь к лестнице. – Я

знаю.

Мама убирает оранжевую баночку, выписанную мне врачом, в коробку, которую всегда

держит подальше от меня, и я делаю два шага в мою комнату. Я закрываю дверь позади

меня, стягиваю с себя рубашку и штаны, когда мои губы начинают дрожать и моя голова

ощущается легкой.

Переодевшись в пижаму, я открываю теперь желтые шторы, в случае если Диллон уберет

фанеру со своего окна. Слез, которые все время лились из глаз, когда я смотрела туда, и

доски еще не было, уже нет. Может быть, это таблетки делают свое дело или я уже