Путь истины

Когда к тому или иному делу нас побуждают мирские желания, излишние попечения, неверие или прочие движения падшей природы, тогда, конечно, душа будет всё больше помрачаться и расстраиваться. Но если к нашим занятиям нас подвигает любовь Христова, и мы, совершая их, предоставляем ей действовать в нас так, чтобы мы всё делали в детской простоте, в честь и славу Христа и Его любви – тогда наши дела не будут нам препятствием к духовной жизни, но, наоборот, станут подлинным богослужением. Именно это и имеет в виду Святой Дух, когда в послании к Колоссянам говорит: всё (обратите внимание – всё!), что вы делаете, словом или делом, всё делайте во имя Господа Иисуса Христа (Кол. 3, 17).

40. Любовь Христова хочет держать нас всегда при себе и в своих пределах, направлять нас на добрые пути и охранять своим действованием, дабы мы не уклонялись ни одесную, ни ошуюю. Ах! если б мы только могли непрестанно следовать ей со всем вниманием! Часто люди предписывают себе всевозможные правила и распорядки – что я вполне допускаю; невоспитанным детям необходимы строгость и сдерживание, иначе они совсем распустятся. Жаль только, что подобные прекрасные само-предписания и правила непрочны и всегда быстро нарушаются. Нет лучшего правила, распорядка и предписания, чем любовь Христова, когда она внутренне присуща нам.

Любовь Христова хочет как бы водить нас на помочах, как мать своё дитя. Ребёнка, идущего на помочах, всегда можно направить в нужную сторону, всегда можно сдержать. Он хоть и ходит сам, и куда пожелает, но если он направится в какую-нибудь грязь, или мать увидит на его пути нечто опасное, то ребёнок сразу ощутит, как его что-то удерживает сзади. Подобным образом и любовь Христова хочет водить нас, дабы мы были влекомы узами любви (Ос. 11, 4). Если мы в своём неразумии пожелаем ввергнуться во что-то неправое или вредное, то мы, как дитя на помочах, тут же почувствуем, что нас что-то удерживает и теснит[281] – именно, любовь Христова.

41. Любовь Христова побуждает нас к молитве. Молитва без сердца, в силу одной только привычки, не есть молитва; молитва, вызываемая душевной нуждой и сознанием опасности, когда нас гнетёт чувство грехов и крайней беды, может быть доброй молитвой. Но если к молитве влечёт нас любовь Христова – о, это есть самая прекрасная и благородная молитва! Мы часто жалуемся, что не умеем молиться, что у нас нет достаточного желания молиться, что наша молитва утомляет нас, представляясь нам слишком долгой, и т. д. Всё это происходит от недостатка любви Христовой. Только дайте ей место, и она сама понудит вас к молитве. С любимым другом мы охотно проводим время и с удовольствием беседуем с ним с глазу на глаз. Если мы сердечно любим Христа, то мы с радостью будем проводить время с Ним одним, и оно не покажется нам долгим. Если мы любим Христа, нам всегда найдётся, что сказать Ему; а если всё сказано, то можно просто пребывать с Ним в любви, без слов; и это и значит молиться. Любить и безмолвствовать в соприсутствии Божием – о, это великая молитва!

Да, возлюбленные мои братья и сестры! мы не можем себе и представить, сколь искусным учителем молитвы является любовь Христова! Она пробуждает в сердце облагодатствованного человека бесчисленные неизреченные воздыхания (Рим. 8, 26) – только бы мы лелеяли и взращивали в себе сию любовь! Она исторгает из глубины наших душ искреннейшие и теплейшие молитвенные обращения к Богу – без наших особых усилий и напоминаний себе о необходимости молитвы. То, хотя уста и молчат, звучит в сердце: «Ах, Боже мой! о, мой Господь Иисус!»; то произносится в нём: «Всё – Ты, во веки, мой Бог и моё всё!», и тому подобное. Одно такое сердечное воздыхание действеннее и больше пред Всевышним, чем иная пространная молитва из книги или от рассудка – потому что это слова истины. О, душа! ответь мне, из какой книги ты научилась столь прекрасной молитве? я очень бы хотел приобрести для себя такой молитвослов! – Любовь Христова, отвечает душа, есть моя молитвенная книга; любовь Христова побуждает меня так воздыхать.

Любовь Христова есть не только лучший учитель молитвы, но и сама молитва. Любовь есть как бы всегда нисходящий с неба огонь Господень (3 Цар. 18, 38) на алтарь храма сердца, где драгоценный фимиам безмолвного благоговения возносится Богу из внутренней святыни духа – в непрестанной хвале и поклонении, в жертве любви, в благодарении и удивлении блаженному Богу. Одно такое внутреннее движение веры и любви содержит в себе больше жизни, мира, радости, отрады и блаженства, чем может дать целый мир. Душа совершает это не сама, и никогда сама совершить не может. Кто же соделывает это? Любовь Христова подвизает нас к сему.