Путь истины

31. В связи с этим рассмотрим несколько причин, по которым не только все чада мира сего, но, быть может, даже и большинство тех, кто считает себя благочестивыми христианами, воспринимают истинное благочестие как нечто мрачное и обременительное. Первая причина заключается в том, что многие (и ах, сколь многие!) слишком вялы и слишком жалеют себя при отвержении мира, при распятии плоти со страстями и похотями (Гал. 5, 24), при умерщвлении своеволия, чувственных удовольствий и всякого проистекающего из самолюбия услаждения и любви к творениям. Для таких христиан становится невозможным достичь истинного мира с Богом и сущностного познания Его вседостаточности. Никто не может служить двум господам (Мф. 6, 24). Кто стремится к утешению и довольству в Боге, тот не должен больше искать их у творений; и кто хочет иметь радость и покой в творениях, тот не найдёт их в Боге.

32. Для некоторых душ препятствием к истинному благочестию является тонкая (но крайне пагубная) внутренняя нечестность, когда сокровенным образом, но тем не менее сознательно, душа прилепляется любовью к тому или иному творению или к тому или иному греху. Этим опечаливается её дух, сердце не обретает покоя, а совесть не перестаёт обличать и угрызать её.

Другие души не обращают должного внимания на то, чтобы в тишине и точности воспринимать действующую в их сердце вразумляющую и назидающую их благодать Святого Духа. Это происходит тогда, когда человек больше расточён и рассеян в мыслях и чувствах, нежели живёт в Духе (Рим. 8, 5–9, 13), и потому не может ни увидеть, ни искоренить свои бесчисленные грехи и проявления самолюбия.

Нередко бывает и так, что человек действием своего рассудка (или вняв рассуждениям других) ставит себе некоторые цели или в чём-то ограничивает себя, и вполне удовлетворяется этим малым началом. В деле самоотвержения и освящения он исполняет только некую часть, а всему прочему, под вывеской «немощь», даёт идти своим чередом без какого-либо серьёзного сопротивления.

33. Другая причина, почему немалому числу христиан истинное благочестие кажется безрадостным и тяжёлым, заключается в явлении, обратном тому, о котором мы только что сказали. В противоположность вышеописанным вялым и расслабленным христианам многие с великим рвением приступают к делу самоотвержения и освящения, но часто впадают в другую крайность. Там, где первые были нерешительны и слабы, последние хотят следовать и быть верными увещеваниям и действиям Святого Духа, Которому они дали в себе место, самым ревностным образом, – но только собственными своими силами, по своему произволению и разумению. Когда Дух побуждает их к чему-либо, они не отвергаются в тот же момент самих себя и решительно, по истине (а не только в мыслях и воображении) отлагают все свои намерения и действования и всецело предают себя с верой и любовью Господу Иисусу Христу, делаясь неким духовно-сокровенным образом соединённым и единым с Ним (1 Кор. 6, 17), дабы Он, произведший в нас хотение, также свершил по Своему благоволению и действие (Фил. 2, 13), – но остаются при своём. Из этого замкнутого на себя подвижничества и не выходит ничего настоящего, основательного, чистого и неразоримого, и поэтому душа, при всех своих законнических усилиях и напряжении, никогда не может вырваться из многих отягощений, недоумений, обличений совести, уныния и прочих тяжких уз. Это очень важный пункт (если его правильно уразуметь), который присущ благочестивым людям в значительно большей степени, чем это обычно представляется.

34. Истинное освящение и богообщение особенно невозможно и чуждо Закону и природным человеческим силам. Лишь животворящий Дух Иисуса Христа (Рим. 8, 2) соделывает нас новым творением (2 Кор. 5, 17; Гал. 6, 15) и всецело живит нас и действует в нас, дабы мы, всё более и более проникаясь и преисполняясь сей свободной силой Нового Завета, с сердечной радостью, крепостью и непоколебимостью смогли отвергнуть и победить всё (1 Ин. 5, 4) и в подлинном благочестии ходить пред лицом Господним. Если бы всякий, кто серьёзно относится к жизни в Боге, прибег бы, купно со всеми истинными христианами, к единственному источнику всякой благодати и богообщения, Иисусу Христу, и в осознании своего глубочайшего повреждения и бессилия и в сердечном уповании на Бога погрузился бы в сей источник, – о! поистине мы зазеленели бы, процвели и принесли плоды, как деревья при потоках вод (Пс. 1, 3), и в живом опыте с несомненностью убедились бы, что заповеди Его не тяжки (1 Ин. 5, 3).