Путь из варяг в греки

Для начала: самые старые следы относятся всё-таки не к Ладоге, а к Любше. Древнейшее на Руси фортификационное сооружение с использованием каменной «панцирной кладки» из плитняка, свойственной западным славянам, а точнее, жителям Южной Прибалтики, датируется первой половиной VIII века (а земляной вал с тыном и того раньше). При этом «горизонт „периода существования каменно-земляной крепости“ характеризуется широким использованием плитняка (в том числе для печных конструкций), лепной керамикой „ладожского облика“ (типичной для нижних слоёв Староладожского Земляного городища) и большим количеством индивидуальных находок (свыше 1000 предметов). Среди них — литейные формы и украшения из цветных металлов, тигли, льячки, серебряные, бронзовые и свинцово-оловянистые слитки, полуфабрикаты и отходы, шлаки; десятки железных изделий, крицы и шлаки характеризуют развитое кузнечное ремесло (в частности, овладение техникой „трёхслойного пакета“, представленной в самом раннем горизонте Ладоги). Височные кольца, в том числе спиралеконечные, характерные для раннеславянской культуры во всей „северославянской этнокультурной зоне“, лунничное кольцо типа известных в Подунавье, пластинчатые височные кольца, типичные для Верхнего Поднепровья, убедительно обосновывают, безусловно, славянскую принадлежность укреплённого поселения»[143]. Правда, дальше Глеб Сергеевич тут же пытается привязать к Любше своих любимых варягов, утверждая, что находки ладейных заклёпок свидетельствуют о связи любшан со Скандинавией. Как будто, кроме скандинавов, никто суда делать не умел, или доски на них как-то по-другому, не заклёпками, связывал. Ну это на его совести.

А вот ещё одно замечание знаменитого археолога крайне любопытно. Он пишет о находке в Любше «наборных поясов», известных в Прикамье с VI века. Оттуда они распространились вплоть до Северного Кавказа и Средней Швеции. «Распространение их — проявление активности восточнофинских купцов — permi, бродячих торговцев-коробейников», — признаёт Лебедев[144].

Здесь важно отметить несколько моментов. Первое — мы опять видим маршрут с Волги на Приильменье и дальше в Скандинавию. Второе — идут по нему не скандинавы, а финны. И наконец: товары одной культуры уже в VI веке могут достаточно широко распространяться по Северу, не указывая при этом на переселение их создателей.

Вообще именно с Любшей связано формирование так называемой культуры новгородских сопок. Именно коллективными курганами-сопками представлен погребальный обряд словен VIII–IX веков. Это большие насыпи высотой от 2 до 10 метров и диаметром от 12 до 40 метров. Как правило, раположены они вдоль берега водоёма. Иногда это до дюжины насыпей, расположенных на определённом расстоянии одна от другой, но часто встречаются и одиночные сопки. Первоначально, обычно, устраивалось кольцевое ограждение из крупных валунов. В нём разжигался ритуальный костёр (это след финского влияния). Затем насыпалась нижняя часть сопки. Насыпь накрывалась дёрном. Некоторое время в сопке хоронили покойных, потом снова зажигали костёр, досыпали новый слой земли и опять покрывали дёрном. И так несколько раз.

При этом умерших сжигали на стороне, а их кости погребали без урны (чаще всего) или в глиняных и берестяных горшках. Финское влияние проявлялось и в том, что для некоторых погребений делали каменные настилы для урн, ниши, стенки. Всё это вполне естественно, если учесть, что жили-то в Приладожье раньше только финны. Да и Любша, ставшая славянским центром, стояла на месте финского селения.

б. Крепость на Нижней речке