Путь к Дюне

Пока Джесси начинал свое знакомство с меланжевым бизнесом и операциями со специей, Дороти принялась распаковывать вещи, а Барри продолжил осмотр замка. Отличаясь необузданным любопытством, мальчик ухитрялся мешать матери и приставать к ней с вопросами, когда она была больше всего занята. Но для ответов она всегда терпеливо находила время, зная, что детское любопытство есть признак ума.

В хозяйских апартаментах она расставила несколько линкамовских сувениров, тот минимум, который Джесси разрешил ей взять, учитывая ограниченную грузоподъемность судна, на котором они прилетели на Дюнный Мир. Все прочее из имущества осталось на Каталане. Позади, на приветливой планете осталась вся ее прежняя жизнь, и это были не просто бездушные вещи. Барри выглядел потерянным и расстроенным всякий раз, когда выяснялось, что какая-то игрушка или подарок забыты дома и скорее всего утрачены теперь навсегда.

– Хорошо начинать жизнь на новом месте, – сказала Дороти, храбро улыбнувшись. Пока она изучала список предметов, мальчик занялся осмотром каких-то вещей, найденных им в углу большой комнаты.

Дороти распаковала очередной предмет – это была голографическая фотография отца Джесси. Поставив ее на камин в спальне, Дороти включила изображение. В воздухе повис портрет тяжеловесного Жабо Линкама, одетого в замысловато изукрашенный псевдовоенный мундир – наряд, который он предпочитал всем другим, хотя никогда в жизни не служил ни в одной армии. Императорский лизоблюд, старый глупец обожал рядиться в дорогие экстравагантные костюмы и закатывать балы, на которые у него не было средств. В итоге он едва не довел до полного банкротства Дом Линкамов.

Во время одного из таких банкетов повар-маньяк подсыпал сильнейший яд в десерт отца Вальдемара Хосканнера – в слоеный каталанский пирог. Но деликатес был также любимым блюдом и Жабо Линкама. Он по ошибке съел отраву, от которой тотчас и скончался. Только год спустя, ободренный смертью своего врага, уверенный в том, что Линкамы больше не повторят попытку отравления, юный Вальдемар публично бросил вызов брату Джесси, Гуго, предложив тому участвовать в проводимом Домом Хосканнеров бое быков. Гуго сам – никто его не принуждал, кроме собственной ложной гордости и стыда, – согласился на участие, и бык убил его. Чистой воды глупость. Вот так младший из Линкамов оказался во главе своего аристократического Дома.

Глядя на фотографию Жабо, Дороти надеялась, что ее возлюбленный Джесси не падет жертвой ложной гордости своего рода, отмеченного несчастливым роком.

В открытую дверь вошел доктор Юэ.

– О, сегодня я чувствую себя гораздо лучше. Я даже начал распаковывать вещи и наводить кое-какой порядок. – С этими словами он показал Дороти длинный, острый как бритва церемониальный нож – позолоченную и инкрустированную дорогими камнями копию медицинского скальпеля. – Я нашел и эту вещицу, сохранившуюся у меня с того времени, когда я получал свой врачебный диплом.

Он виновато улыбнулся.

– Вероятно, не стоило тащить его в такую даль, даже такому тщеславному старому дураку, как я.

– Думаю, что мы вполне можем простить вам эту слабость, Каллингтон.

Старый врач быстрым жестом потер руки.

– Знаете, я хочу – хотя и с некоторым опозданием – позавтракать. Не желаете ли составить мне компанию? Хозяин еще не вернулся, но я думаю, что вы заслужили право сделать перерыв.

– Конечно-конечно. Барри, идем в столовую. – Женщина была немало удивлена тихому поведению сына, который, скрестив ноги, сидел под закрытым окном спиной к ней. – Что ты там делаешь?

Продолжая играть, он с ангельской улыбкой обернулся к матери. Сине-зеленые глаза ребенка сияли от восторга.

– Мама, я все-таки нашел себе друга. Смотри, этот зверь похож на нашего приливного краба. – Он поднял руку, и мать увидела на его ладони тварь на членистых ногах. Черный и блестящий, как вороненая сталь, паук полз по обнаженной руке мальчика. Ребенок захихикал.

– Ой, как щекотно!

У доктора Юэ на мгновение отвисла челюсть.

– Малыш, не делай резких движений! – Старик отодвинул в сторону Дороти и подошел к мальчику. – Это местный песчаный скорпион. Укус его смертелен.

Напрягшись, Дороти хотела броситься к сыну, но осталась на месте, боясь, что от ее движения насекомое ужалит Барри.

Внезапным резким движением доктор сбросил с руки мальчика страшного скорпиона. Тварь грохнулась на пол у ног Дороти и свернулась в черный комок, приготовившись к защите. Женщина всем своим весом наступила на скорпиона, раздавив его. Хотя паук был уже мертв, Дороти снова и снова продолжала наступать на него.

– Вот так, – спокойно произнес доктор Юэ, уводя мальчика из угла. Но Барри со слезами на глазах изо всех сил старался вырваться из рук старого врача.

Прижав сына к груди, Дороти принялась гладить его по голове.

– Это очень опасное место. Нельзя играть с животными, которых ты здесь найдешь. Даже доктор Юэ не смог бы ничего сделать, ужаль тебя этот гадкий паук.

Барри гневно взглянул на мать. Он все еще не мог примириться с такой скорой гибелью своего нового любимца.

– Каллингтон мог бы придумать какое-нибудь противоядие.