Путь к Дураку. Книга 2. Освоение пространства Сказки, или Школа Дурака

Мы окружили себя миром, которым теперь будет пользоваться нами столь же беспощадно, сколь делаем это мы сами, совершенно безбожно пытаясь эксплуатировать «всех и вся» и непрерывно навязывая всему свою волю. Очень точно заметил по этому поводу кто-то: «Нам нечего ждать милости от природы, после того, что мы с ней сделали».

Так что же это получается — замкнутый круг? Для логики, привыкшей неустанно отделять «плохое» от «хорошего», и для здравого смысла, пытающегося затем это плохое «искоренить», — да, это тупик.

Но Дурак всегда может сделать шаг в сторону и взглянуть на всё под совершенно иным углом…

— Тупик — это прекрасное место для отлова спящих, — смеётся он. — Да и смех в нём звучит особенно выразительно. А чем громче смех, тем меньше сна.

— Любой тупик, — с улыбкой говорит Дурак, — в силу своей непробиваемой тупости, — это надёжная ступенька для следующего шага.

На прошлом занятии мы предложили вам проснуться. Под «разными соусами» и «приправами» мы вас провоцировали на это и раньше, но теперь возникла насущная необходимость заявить об этом прямо. «Проснитесь, — нагло сказали мы, коварно усыпив перед тем вашу бдительность. — Лишь проснувшись, вы поймёте, что спали».

Мы предложили вам, сохраняя «пробужденное» состояние, начать осваивать пространство своего «осознанного сновидения», изучать его.

Именно таким исследованием мы и займёмся сегодня.

Итак, мы создали проход в совершенно особое пространство «неспящего» сознания. Чем же оно отличается от пространства привычной нам повседневности, от того, что мы всю жизнь считали «нормой»}

Прежде всего — критерием истинности. В «описании Мира» определяющим является наш ум, привычная логика и всё, что мы связываем с рассудочной деятельностью. Девиз такого Мира был провозглашён некогда Декартом: «Когито эрго сум!»—гордо было сказано им. — «Ямыслю, следовательно, существую!»

В пространстве же «осознанного сновидения» истинным является лишь то, что ощущается и не искажается при этом ментальной рефлексией. «Я ощущаю, следовательно, живу!»— впору было бы сейчас сказать, да вот только некому — Дураку явно неинтересны подобные манифестации.

— Чем больше ты знаешь о том, что нужно ощущать, — смеётся он, — тем меньше позволяешь себе это делать.

В царстве «описания Мира» ментал стремится полностью подавить канал ощущений, навязывая взамен лишь самого себя, со своими бесконечными рассуждениями и умствованиями как раз по поводу того, чем надо просто жить.

Зато в мире «неспящего сознания» на ментал никто даже не пытается покушаться, ему здесь предоставлена полная свобода, но уже не в роли диктатора, как прежде, а лишь в качестве уникального и ценного инструмента, совершенно необходимого для организации социумных игр. Канал ощущений не пытается противопоставить себя менталу, он предлагает ему равноправное партнёрство в игре, проводимой Дураком.

— Без ментала мне никак, — лукаво соглашается с этим Дурак. — Я мыслю — следовательно, смеюсь. Ведь что может быть смешнее1?

Дурак стремится непрерывно расширять свою игру за счёт любых элементов.

Но при этом происходит странная вещь — совершенно не желая создавать ничего нового (ибо это всегда отрицание старого), Дурак именно вследствие этого и лишь за счёт своего согласия со всем всё же создаёт качественно иное пространство существования (а точнее — просто не препятствует его появлению).

И такое пространство, созданное не отрицанием и неприятием прежнего, не желанием управлять, а лишь согласием на всё, теперь аналогичным образом ведёт себя по отношению к своему создателю. Оно чутко реагирует на любой внутренний запрос Дурака, на любое его намерение, помогая в их немедленной реализации.

Именно поэтому, входя в пространство «осознанного сновидения», мы, по сути, попадаем в пространство Сказки. В мир, представляющий собой непрерывное приключение, в мир, обыденностью которого является невозможность, а повседневностью — чудо.