— Не случайно, Петя, конечно же не случайно, — сказал Ахлимик, вторя его мыслям, которые для него, похоже, не были секретом.
— Вот ты недавно калейдоскопом забавлялся… — продолжил было он, но запнулся, увидев на Петиной физиономии немой вопрос.
— Ну, трубкой такой, со стекляшками цветными, — пояснил ему, и не без самодовольства добавил: — Тоже моё изобретение. Одно из многих…
— И правильные выводы из забавы своей сделал, — продолжал Ахлимик. — Порадовал меня…Только при этом вот о чём забывать нельзя — выстраивая жизнь свою по калейдоскопу, важно самому без задницы не остаться.
— Это как? — изумился старик, проверяя на всякий случай, всё ли у него на месте сохранилось.
— У Настоящих Волшебников, Петя, есть правило особое- никогда ничего не улучшать и не исправлять. Ни в себе, ни тем паче — в ком-то. Нездоровое это занятие — исправлять. При этом всегда хоть что-то, а теряется.
— Если ты хочешь что-то лучше сделать, — пояснял слова свои Ахлимик, — значит, от чего-то уже отказываешься, от того, что плохим посчитал. Значит, в следующей картинке твоего калейдоскопа одной стекляшкой меньше будет, значит, получится она уже ущербной и не цельной, а следующая ещё ущербней будет…
— Настоящий Волшебник, — продолжал Ахлимик, — всегда только творит. Творит новый Мир, новую Сказку, творит их такими, какими они ему для игры нужны.
— А всё, что ему будто бы улучшить надо было или исправить, он просто принимает, соглашается со всем, и получив силу от своего согласия — творит новое. Новое! Но не переделанное старое.
— А для того, чтобы это всего лишь обманом ума не было, — делился своими откровениями волшебник дальше, — ум надо выключать.
— А как? — заинтересовался старик.
— Именно так, как ты это сделал у же когда-то. Ведь, как ты здесь оказался? Если помнишь, на поляне моего дома не было…
Вспомнил Петя, как всё было, как пятна цветные он разглядывал, как поплыло всё отчего-то перед глазами у него, да как стремление его внутреннее, наружу рвущееся, вдруг Ахлимика с домом чудным явило…
— Именно так чудеса и делаются, — подтвердил Ахлимик, внимательно за мыслями его наблюдая. — Только тогда это у тебя случайно получилось, стихийно, а теперь то же самое попробуй уже специально сделать.
Начал Петя пробовать послушно. Тужился он для этого, тужился, пялился перед собой, пялился — до слёз прямо, только ничего у него не выходило. Долго он так старался, пока не устал…и вот именно тогда-то всё у него опять и случилось — будто исчез мир вокруг, словно в винегрет бесформенных пятен превратившись.