Путь к Эвенору

Ник отправился охотиться за Норой, но та только поглуб­же забилась в свое гнездо в дальнем углу сарая. Кира при­встала, но я покачал головой — и она опустилась назад.

— Оставь ее, — буркнул я с набитым ртом. — Толку нет ее выгонять, сама вылезет со временем. Или нет.

Когда тебя тревожит что-то, с чем ты не можешь ничего поделать, лучше всего думать о чем-то другом, с чем ты тоже ничего поделать не можешь.

Как же мне не хватает хорошего справочника с Той сто­роны! Здравый смысл и старые заметки помогают, но их мало. Я помню что-то насчет доминирующих самцов, и что если человек хочет нормально ужиться с волками — он должен стать для нин чем-то вроде супердоминирующего самца. Но как этого добиться? Рычать на них, что ли, и кусаться? Бить их по морде? Прижимать рукой к земле, чтобы вели себя при­лично? Или самый лучший способ — мягкое упорство?

Здравый смысл тут не помощник. У всех животных — человек не исключение — свои стереотипы поведения, и если нарушать их, толку не будет. Никакими убеждениями и угрозами нельзя заставить корову спускаться по лестнице, кош­ку — делать стойку на дичь, а лошадь — приносить добычу.

Из курса экологии я помню, что волки питаются в основ­ном вредителями-грызунами и что фермеры, истребляя их, делают себе же хуже. Работая на короля Маэреллена, в Энделле, я начисто прекратил избиение волков гномами. (Лад­но, ладно: я настоятельно порекомендовал царю прекратить его, а он последовал рекомендации.) У подданных царя было чем заняться более полезным, сколько бы там крови ни было между гномами и волками.

Возможно ли будет вернуть этих волчат в лес? Черт меня побери, если я знаю.

Подбежал Ник и принялся лизать и грызть мои пальцы. Я попытался приласкать его, чтоб успокоился. Не помогло — он продолжал задираться. А зубки у него острые.

Нет. Кусаться нельзя! Кира хихикнула:

— Ты точно так же воспитывал Джейн.

Я тоже засмеялся.

— Уж как умею. — Свободной рукой я показал на под­нос, предлагая ей тоже сделать сандвич.

Кира помотала головой.

— Нет. Это только тебе. — Она помолчала. — Как по-твоему, что за тварь этот ваш Бойоардо?

Я пожал плечами:

— Нечто из Фэйри. Опасное нечто.

Она притянула Ника к себе, он устроился у нее на коле­нях и мигом заснул. Я изогнул бровь.

— Просто надо уметь с ними общаться, — сказала она. И тряхнула головой, отбрасывая с глаз волосы.

Я намазал сыр на кусок яблока и отправил в рот. Сочета­ние это кажется нелепым, как острая ветчина с ломтиком дыни, пока не попробуешь. Сладость яблока смягчает остроту сыра, а его клейкость не дает яблоку рассыпаться. Хрустит оно при этом по-прежнему.

Я намазал еще кусочек и предложил Кире. К моему удив­лению, она не отказалась.

— Я говорила о нем с Андреа, — сказала она, слизывая с пальцев остатки сыра.

— О Нике?

— Нет. О фэйри.

Порой я знаю, что надо сказать женщине:

— Вот как? У нее есть предположения?

— Нет. — Она посмотрела так, будто один из нас такой болван, что только со второй попытки угадает, кто именно из нас болван. — У меня есть.

— Да? И какие же?

Не знаю, получилось бы у меня нарочно говорить более неискренне и более покровительственно. Когда портятся от­ношения, тут уж не важно, как и что говорится.

— Гм... Ты рассказывал — оно двигалось похоже на вол­ка, но не как волк, сгибалось неправильно и не там, где надо.

А она, оказывается, слушала внимательно. Я кивнул.

— Точно.

— Ну так вот, я вспомнила об этом сегодня днем, когда смотрела, как Доранна играет с Беталин — знаешь, дочкой Фоны? Они играли в лошадки.

Я улыбнулся:

— И кто был всадником?

Ну наконец-то я сказал хоть что-то верное: Кира улыб­нулась.

— Беталин. Доранна пожелала быть лошадью. Она бе­гала на четвереньках, но гнулась не там, где настоящая лошадь. А когда она заржала, это не было ржанием настоящей лошади — она просто в это играла.

Аналогии обманчивы. Они могут привести к правде, а мо­гут и провести мимо или вывести на минное поле.

— Так ты считаешь, Бойоардо — детеныш фэйри и про­сто играл в волка?

— Как тебе эта мысль? Такое возможно?

Не знаю, почему моей жене так важно мое мнение, но она смотрела на меня так, будто от моих слов зависела ее жизнь.

— Возможно. Вполне может быть, что ты права.

Она опустила плечи — я и не заметил, насколько они были напряжены. Вообще я многого не замечаю.

— Не знаю, много ли от этого будет пользы, — сказала она, — но мне подумалось...

— Ты правильно сделала, что сказала. — Но что мы зна­ем о Фэйри? Если она права, что может значить? Что все чудные твари оттуда, о которых ползут слухи, — злые детки из детсада на прогулке? — Я тоже не знаю, будет ли от этого какой-нибудь прок, — сказал я с улыбкой, — но рассказать стоило.

Выяснить все точно можно в двух местах: в Пандатавэе и в Эвеноре. В Эвеноре, ибо там единственный в Эрене форпост Фэйри. В Пандатавэе — потому, что если в Фэйри начинает­ся какое-то шевеление, пусть и самое слабое, это рано или позд­но, но непременно привлечет внимание Гильдии Магов.