Путь к ясному сознанию

Мы знаем — из самого факта существования человека, объединяющего собой «материю» и «психическое» следует, что психическая жизнь человека несомненно материальна. И отсюда можно предположить, что как и известные нам другие формы материи, психическая материя будет подвержена общему релятивистскому замедлению времени. И, таким образом, движущийся относительно первого человек не только прочтет те же сто книг, но и осмыслить их содержание, сделать из них выводы и тому подобное он сможет не в большей степени. Даже ОзВ он, наверное, сможет испытывать не более глубокие и не более обильные. Если допустить, что все обстоит именно так, то мы неизбежно приходим к противоречию, потому что на самом деле человек, испытывающий ОзВ и замедляющий свое старение, переживает не просто столько же (даже за одинаковый период времени, не говоря уже о большей продолжительности жизни), а на порядок, на два порядка больше и глубже. Значит — все обстоит не так, как описано выше, и необходимо это объяснить.

Нам уже известно, что во сне, и тем более в осознанном сновидении, мы можем пережить так много всего и так глубоко, сколько в бодрствовании за прошедшее физическое время прожить даже близко не успеваем. Влюбленность во сне бывает такой интенсивной, пронзительной и всеохватывающей, насыщенной преданностью, какую в бодрствовании мы и близко испытать неспособны. Отсюда легко сделать вывод о том, что «душонка», ослабляющая свою «обремененность трупом», способна жить существенно более интенсивно и глубоко. И чем более физическое тело перестает быть «трупом», тем интенсивнее и разнообразнее и глубже мир психического. Нам известно, что тело под влиянием ОзВ не просто замедляет старение, но еще и испытывает трансформации, после чего становится намного более чувственным, возникают «озаренные ощущения». Поэтому описанное выше противоречие снимается — с одной стороны испытывающий ОзВ человек испытывает псевдорелятивистское замедление психической материи, которое постепенно распространяется и на его физиологию через те связи, что связывают психическое и физическое, но не распространяется на его физические движения. С другой стороны, те изменения в теле, которые сопутствуют этому, способствуют гораздо более ярко выраженному ускорению и углублению психических процессов не только через их высвобождение, более свободное протекание, но и через такой новый фактор, как постоянный резонанс озаренных ощущений и ОзВ.

07-02-04) И все же — что это за такая «псевдорелятивистская» штука? Вводя понятие «псевдорелятивизма», мы пытаемся усидеть меж двух стульев — мол отчасти мы в мире релятивистском, а отчасти нет. На такую-то материю он влияет, на такую-то — нет. Так не годится. Можно ли найти более простую, более элегантную модель? Можно, хотя она покажется читателю совершенно безумной, опять таки:)

Для начала нам снова придется сделать экскурс в теорию относительности, но прежде спустимся на еще более простой и понятный уровень. Представим себе людей, бегущих мимо тебя слева направо по пустыне с определенной скоростью 10 километров в час — бежать по жаре быстрее они не могут, а медленнее не позволяет спортивный азарт. На пути бегунов расположена стометровка, на которой ты, спортивный врач, глядя на них сбоку, осуществляешь контрольный замер их скорости. Кроме того, каждый бегун имеет на себе датчик, который непрерывно замеряет их скорость. Первые несколько бегунов пробежали сто метров за 36 секунд — в полном соответствии с расчетом. А последний — за 50 секунд. Сделав справедливый вывод о том, что парень переутомился, и его ожидает тепловой удар, ты снимаешь его с дистанции, но он возмущенно протягивает тебе свой датчик скорости, на котором значится, что скорость он не снижал! Объяснение находится быстро — если первые бегуны бежали свою дистанцию строго слева направо, то последний, не видя точного направления из-за поднятой пыли, по ошибке бежал под углом, в итоге траектория его оказалась длиннее — настолько, насколько гипотенуза длиннее катета. Бегун бежал с нормальной скоростью, но поскольку скорость его оказалась распределена по двум направлениям, то в направлении строго слева направо он перемещался медленнее других.

Пользуясь примерно такой моделью, Эйнштейн догадался, что теория относительности станет очень красивой и понятной, если мы предположим, что время представляет собой одно из измерений — такое же, как три пространственные. В общем в этой идее вроде бы нет ничего чуждого, так как, во-первых, любое событие требует четырех координат — трех пространственных, чтобы определить его в пространстве, и одно временное — чтобы определить его и во времени. Событие только тогда определено, когда оно определено четырьмя параметрами — точкой в пространстве и во времени. Во-вторых, вполне можно сказать, что мы постоянно движемся во времени, ведь что бы мы ни делали — часы непрерывно тикают, а часы и есть прибор, измеряющий ход времени.