Путь к Истоку(СИ)

-Да, - колдунья подтвердила свои слова слегка удивленным кивком и непонимающе нахмурилась.

-Ее поймали в тот же вечер и привели в дворцовую конюшню, где она и находится сейчас, будоража своим присутствием всех жеребцов. Рамиру даже пришлось перевести своего коня в другое стойло, потому что он рвался свести более близкое знакомство...

-Рамиру?

-Мой военачальник, которого вы лихо обвели вокруг пальца, словно годовалого младенца, - в его словах не было ожидаемого раздражения или злости. Он не обвинял в произошедшем своего главного стража, как тот опасался. Яснина в который раз с удивлением отметила про себя удивительную черту в правителе Мораввы: он сразу и с легкостью разбирался в ситуации, быстро находя виновных. Вот только обвинять ее в обмане явно не спешил, скорее, был удивлен наивностью своего друга, клюнувшего на простую уловку ведьмы.

Возвращаться во дворец пришлось традиционным путем: верхом на подведенных стражниками лошадях. Раздраженно отмахнувшись от предложенной помощи, Яснина уже намеривалась вскочить в седло, когда была с небрежной легкостью подхвачена на руки и без усилий усажена на коня высоким Камленом, который с совершенно невозмутимым видом принял из рук старательно прячущего глаза стражника поводья, передавая их ей. Колдунья медленно перевела зло прищуренные глаза на мужчину, прожигая его разгневанным взглядом. Легкая и ироничная улыбка на мгновение появилась на его губах, приподнимая уголки, а затем стремительно пропала.

-Я приказал заблокировать дворец от любого не санкционированного магического перемещения.

-Вы действительно надеетесь, что это остановит кого-то из колдунов? - Яснина позволила себе пренебрежительно фыркнуть, все еще злясь на него за совершенный поступок, стремясь уязвить. Но в ответ на ее саркастичное замечание князь лишь слегка приподнял правую бровь, словно был удивлен ее вопросом.

-Надеюсь? Я ничего никогда не совершаю, руководствуясь этим простым чувством. Я - твердо уверен в том, что ни один маг, как бы он не был силен, на территорию моего дворца не проникнет.

Не сказав больше ни слова, он отвернулся от нее, легко поднимаясь в седло подведенного для него черного жеребца, поражающего своим свирепым и злобным видом. Яснина нахмурилась, глядя в его напряженную выпрямленную спину, удивляясь тому, как он отреагировал на ее каверзное замечание. Конечно, она хотела задеть князя, чтобы рассчитаться с ним за это нелепое, с ее точки зрения, проявление галантности. Она ненавидела, когда кто-то совершал подобные поступки по отношению к ней, словно она представляла собой хрупкую и изнеженную капризную куклу, не способную сделать это самостоятельно. Она держалась в седле так, словно родилась в нем, а в мастерстве верховой езды могла посоперничать с любыми лучшими наездниками Талвинии, посрамив любого из них. Ей едва исполнилось три года, когда учитель впервые посадил ее в седло своего коня, купленного за огромные деньги у кочевого племени степняков, которые считались лучшими коноводами в стране. Обычно детей сначала обучали езде на маленьких и дружелюбных лохматых лошадках, помеси обычных лошадей и коренастых, небольших коней, в изобилии водившихся в южной части Талвинии. Такие животные были крайне спокойны и дружелюбны, особенно к маленьким детям, покладисто позволяя им таскать себя за пышный хвост и длинную гриву, никогда не сбрасывая крошечных ездоков со своих спин. Но учитель с пренебрежением относился к этому обычаю, полагая, что хороший наездник может выйти только из того, кто с детских лет научился держаться в седле настоящего коня, а не жалкой пародии. Яснина оказалась достойной ученицей, с легкостью усвоившей все уроки, обучившейся всем тонкостям верховой езды очень быстро, к удовольствию своего наставника. И теперь любую попытку помочь ей справиться с лошадью воспринимала как унизительное оскорбление. Но и объяснять это помрачневшему князю, который пришпорил своего коня, направляя его вперед, не собиралась.

Редкие прохожие почтительно склонялись в низких поклонах, а женщины приседали в изящных реверансах, приветствуя своего князя. Всадники торопливо спешивались, кланяясь и отводя в сторону лошадей, освобождая дорогу ему и сопровождавшей его страже. Колдунья внимательно изучала людей, дожидающихся, пока небольшая группа всадников проедет по улице, не предпринимая никаких попыток продолжить движение. Радостное возбуждение, едва сдерживаемое ликование и неприкрытый восторг на их лицах поразил Яснину. Она несколько раз слышала разговоры, больше напоминающие слухи, о том, что жители Мораввы едва ли не боготворят своего молодого владыку, с удовольствием принимая его правление и бурно одобряя каждое решение.