Путь к Марсу. Научно-фантастическая хроника конца XX века

Скучно, приземленно звучит: сходить на склад и посмотреть, как там поживают контейнеры. Но склад находится в носовом отсеке космического корабля, летящего к Марсу, а войти туда нужно через шлюзовую камеру, и не просто в обычном рабочем скафандре, а в экспериментальном, в котором отрабатывается «автоматическая система регулирования жизнедеятельности космонавта с использованием обратных психофизиологических связей».

Почти все эксперименты и исследования в ходе полета так или иначе решали задачу: человек в космосе, человек и жизнь в необычных для него условиях, человек и его способность трудиться в этих необычных условиях.

Марина вставила штекер фала в замковое соединение и захлопнула крышку шлюза.

— Виктор Сергеевич, я на складе.

— Усложним задачу, Марина. Выключи рацию и действуй без связи. Карпенко тебя подстрахует.

— Хорошо, командир. — Марина вплотную придвинула гермошлем к объективу телекамеры, белозубо улыбнулась сквозь прозрачный щиток и сказала нараспев:

— Бе-едненький Карпенко!

И выключила связь.

Виктор Сергеевич озадаченно покашлял.

— Сергей, что у нее?

— Показатели очень высокие. Словно сидит в своей каюте.

— Это-то и плохо. Опасности не чувствует…

Экспериментальная система жизнеобеспечения действует так. Портативная ЭВМ, анализируя голос, пульс, температуру тела, частоту дыхания, составляет «представление» о самочувствии космонавта. В зависимости от этого по фалу в скафандр подается нужное количество воздуха, устанавливается оптимальный режим обогрева и вентиляции.

Марина не спеша проверила герметичность термостатов, принялась поочередно освобождать от креплений и снимать обычные контейнеры. Это был нелегкий для нее труд, хотя в невесомости тяжесть стальных контейнеров не чувствуется, но масса-то у них немалая. Командир, следивший по телевидению за действиями Марины, заметил, что в последние пять минут ее движения резко замедлились. Устала Марина.

— Сергей, что нового?

— Все показатели на прежнем уровне. — В голосе Меркулова удивление.

— Непонятно.

Жора и Акопян подошли к Виктору Сергеевичу и тоже стали смотреть на экран.

— Карпенко, как подается воздух? Вентиляция?

— Все как в начале выхода.

Инженер-исследователь находился в трюме рядом со шлюзовой камерой носового отсека у переносной ЭВМ, управлявшей системой жизнеобеспечения Марины. Ему тоже казалось странным: человек работает, устал, а вентиляция та же. Система-то на самонастройке!

— Виктор Сергеевич, может быть, мне пройти к Марине?

— Подожди, Василий, она уже заканчивает.

Марина закрепила в гнезде последний контейнер, медленно разогнулась, зачем-то провела ладонью по щитку гермошлема и… погрозила кулаком дальней стенке отсека.

— Ты понимаешь? — спросил командир у Калантарова.

— Может быть, она пот с лица хотела смахнуть.

Марина наклонилась, словно слепая, нащупала фал. Перебирая его руками, неуверенно двинулась к шлюзу. У люка она остановилась, включила рацию.

— Все в порядке, Виктор Сергеевич. А это что — шутка или…

— Объясни, Марина.

— Свет почему в отсеке выключили? Усложняли задачу?

— Молодец, догадалась. Ну, теперь выходи.

Голос командира не дрогнул — свет на складе никто не выключал.

Через минуту Марина в скафандре вошла в рабочий отсек. Командир и Акопян помогли ей раздеться.

— Шутники! Знаю, чья это идея! — Она посмотрела на Акопяна.

Акопян пробурчал что-то нечленораздельное.

— Иди к себе, Марина, отдохни, — мягко сказал Виктор Сергеевич.

Марина ушла. Жора потянулся к ее гермошлему, опустил щиток.

— Интересно, — пробормотал он, проведя пальцем изнутри по выпуклому стеклу. — Щиток у нее запотел!

Все с изумлением рассматривали матовый от влаги откидной щиток гермошлема и прозрачную полосу, оставленную пальцем штурмана.

— Старый артиллерист так сказал про свою пушку, — Акопян невесело рассмеялся, — вот отчего она не стреляла — не заряжена была!

— Почему же, однако, не усилилась вентиляция? — Виктор Сергеевич барабанил пальцами по столу. — Что опаснее, — заговорил он, — выйти на обшивку корабля в открытый космос или проверять контейнеры в носовом отсеке? Конечно, выйти в космос. То, что носовой отсек сообщается с космосом, она не приняла всерьез. Автомат скафандра не получал команды на усиление вентиляции.

— Почему Марина не включила радио? Хотела надеяться только на себя?

— Да, по голосу анализатор мог определить, устал человек или нет.

— Много все-таки неясного в самонастройке скафандра!

— Ясно главное: сыровата наша «экспериментальная, самонастраивающаяся и автоматическая»… Поработать надо конструкторам.

— И вот, товарищи, — командир твердо посмотрел в глаза каждому, — пусть до поры до времени Марина считает, что сегодня она не оплошала, а наоборот, была молодцом: не растерялась, когда погас свет.

ГЛАВА 4 АКОПЯН ХОЧЕТ ДОМОЙ