Путь к отцу

Его спокойная уверенность передалась мне.

— Как мне вас отблагодарить, батюшка?

— Исцелением своим, сынок.

Вышел я наружу и даже не удивился изменению погоды. В небе над монастырем из ярко-синего разрыва серой облачности сияло солнце: «Радуйся и ты!»

Обследование в клинике вызвало бурную реакцию врача. Перелистал он результаты анализов и загромыхал на все отделение:

— Делать нам тут нечего, что ли! Почему эти тупицы присылают сюда совершенно здоровых людей! Да с такими данными — хоть в космонавты!

Странно, эта новость меня совершенно не удивила. Единственное, что я нашелся ответить:

— Они не тупицы. Все они сделали правильно. Просто я... исцелился.   Полигон

 Ближним моим и дальним,  пока еще  живущим на Полигоне,  посвящается.

В мое окно постучали, я нехотя оторвался от книги, накинул куртку и вышел наружу. Хозяин взмахом руки позвал за собой, широким шагом двинулся в сторону своей резиденции. Я понуро следовал за ним. Такое посещение Хозяина предвещало одно из двух: хорошую взбучку или награду. Так как за последнее время ничем особенно хорошим я не отличился, то, скорей всего, сейчас меня ожидают неприятности. Еще раз всмотрелся в спину Хозяина, энергично, чуть вразвалку идущего впереди, но ничего полезного для себя из вида его мощной спины не извлёк.

Только что привезли машину свежего товара. Жора уже выковыривал из кучи самое ценное. Его подручные сортировали отобранное шефом по аккуратным кучкам. Ряша подкатилась шариком, быстренько хватанула кусок зеленого хлеба в одну руку, черный банан — в другую и, кусая добычу на бегу, ретировалась. Жора успел-таки лениво пнуть ее в бок каблуком сапога, но не больно, так — для порядка.

В кабинете Хозяин устроился в своем кресле, подбородком указал мне на один из стульев. Я присел, вытянул руки впереди себя на столе, сцепив пальцы в замысловатый замок. Хрипловатый голос Хозяина прозвучал неожиданно тихо:

— Надо будет удвоить процент этому деловому.

Оказывается, он наблюдал в окно за шустрой работой Жоры. Перед ним на противоположной стене кабинета светились экраны множества мониторов. Каждый показывал, что происходит в разных точках Полигона, где имеется хоть какая-то деятельность. Из-за спины Жоры профессионально проверялся, то есть воровато оглядывался, полковник органов надзора Удин, ожидавший своего процента.

Когда-то этим занимались бандиты. Потом одних перестреляли, другие со временем перешли в легальный бизнес, третьи перешли в органы и уже под их железным щитом обирали бизнесменов. «Полковник в законе» Удин работал в прежних еще органах, затем его поймали на убийстве своего начальника, предложили уволиться с повышением, но он обиделся, убил обидчика, затем создал собственную банду. Когда органы стали сотрудничать с бандитами, полковник восстановился в прежнем звании, добавив к нему полученный в банде титул «в законе». Так и ходил на работу в погонах, татуировках и золотых цепях. Единственным человеком, которого он остерегался, оставался Хозяин, хотя поговаривали, что и  тому приходится иногда прибегать к помощи «полковника в законе».

— Он и так ворчит на непосильное бремя поборов, — бросил я наугад, чтобы выйти из своего ступора.

— Ерунда! Только я один знаю, сколько он ворует и как. Жорик обнаглел, а за это надо наказывать. — Хозяин помолчал и обернулся ко мне. — Понимаешь, Леха, мне все про всех известно. И про тебя тоже...

Мне стало жарко, я расстегнул несколько пуговиц своей куртки и уставился на одну из них, спрятав глаза от пронизывающего взгляда Хозяина. Позеленевшая медная пуговица висела на двух нитках. Внутри пылающей головы пискнула жалкая мыслишка: «Если выйду отсюда своими ногами, обязательно ее пришью покрепче».

— Скажи, ты ходил на Лысую гору?

— Ходил, — выдохнул я обреченно.

— И что там делал?

— Смотрел на Дворец.

— Ну и как он тебе?

— Мне показалось... То есть знаю точно, что он...

— Я слушаю.

— Он прекрасен! — вырвалось у меня.

Моя голова опустилась еще ниже. Пальцы одеревенели от напряжения. Я замер в ожидании страшного. И вдруг совершилось нечто неожиданное. На мои оцепеневшие пальцы легла сверху теплая громадная рука. Я поднял глаза и встретился с незнакомыми глазами Хозяина. Такого в них я еще не видел: из самой глубины зрачков на меня струилась отеческая умная доброта.

— И что, действительно, как говорят, он сияет?

— Да, Хозяин, сияет, как солнце! — выдохнул я, совершенно осмелев. — А вы разве сами не видели?

— И у Авеля ты был?

— Да.

— Что же он тебе сказал?

— Авель сказал, что двери Дворца открыты для всех.

— Это я знаю, а еще что?

— Еще он сказал, что меня туда зовут.

— Ну, что ж... Ты ни разу не соврал. Значит, я в тебе не ошибся.